— Элла, — сказал он наконец. — Элла, я люблю тебя. С того момента, как я встретил тебя.

Она улыбнулась. — Сомневаюсь в этом, но это очень приятно слышать.

— Это правда. Так это бывает с Копперсмитом. Как удар под дых.

— Ладно, это не самая романтическая вещь, которую ты мог бы сказать, но в сложившихся обстоятельствах я готова с этим согласиться.

— Это правда. Хочешь знать, какое впечатление ты на меня произвела?

— Конечно. — Она улыбнулась. — Я хочу услышать каждую деталь.

— Ты мне начала сниться сразу после взрыва в руинах, когда меня впервые поразила лихорадка.

Это остановило ее. — Ты грезил обо мне?

— Были времена, когда все, включая меня, боялись, что, если меня не убьет лихорадка, я сойду с ума. Когда становилось совсем плохо, ты приходила ко мне во сне и возвращала меня к жизни.

— О, Рэйф. — Она сморгнула выступившие из глаз слезы. — Ты выжил, потому что ты сильный. Но я должна сказать, что то, что ты только что сказал, гораздо более романтично, чем вся эта ерунда.

— Все это правда. Ты помогала мне пережить кошмары и холодный пот. — Он коснулся краешка губ пальцем. — Ты вспоминала обо мне в эти три месяца?

— Я много думала о тебе в течение этих трех месяцев, но не могу сказать, что мои мысли были романтическими. Больше всего я злилась, потому что была уверен, что ты сбежал.

— Хорошо, но ты хотела увидеть меня снова, верно?

— Конечно. Хотя бы для того, чтобы сказать, как я зла. Однако, когда ты сказал, что хочешь нанять меня вместо того, чтобы встречаться со мной, я разозлилась еще больше, и тогда все усложнилось.

— Это были настоящие американские горки, — согласился он. — Но теперь у нас все хорошо, верно?

— Может быть, у нас все хорошо, но ты должен мне свидание за чашечкой кофе.

— Как насчет кофе в постель? — он спросил.

— Сойдет.

Он не давал ей пошевелиться. — Ты выйдешь за меня?

Она посмотрела ему в глаза и увидела уверенность в его любви. Все внутри нее ответило с такой же яростной и неизменной уверенностью.

— Я люблю тебя, — прошептала она. — Я выйду за тебя замуж.

Он перекатился на спину и притянул ее к себе на грудь. — У меня такое чувство, будто я искал что-то всю свою жизнь и теперь наконец нашел это.

Он поцеловал ее.

В спальне вспыхнула энергия.

Глава 39

— Я хочу поговорить с тобой о проекте «Город-Ппризрак», — сказал Рэйф.

Орсон постарался не показать своего удивления. Проект был запретной темой в семье Копперсмит с тех пор, как он уничтожил талант Рэйфа и чуть не убил его. Все они с уважением относились к его отказу подробно обсуждать затею, прежде всего потому, что Рэйф был таким же упрямым, как и все остальные в семье, и именно он установил неписаное правило.

— Хорошо, — сказал Орсон. — Слушаю.

Он сидел за своим очень большим столом и изучал своего второго сына. Рэйф стоял у панорамного окна, вырисовываясь на фоне яркого заката, окрашивавшего горизонт Резонанс Сити огненными оттенками оранжевого и красного. Его ноги были слегка расставлены, как у законника первого поколения, готовящегося противостоять преступнику. Но вместо того, чтобы сжимать рукоятку пистолета, его пальцы были свободно сцеплены за спиной.

— Синтия подарила ему троих прекрасных отпрысков, — подумал Орсон. Он любил их всех и отчаянно гордился ими. Ради любого из них он пошел бы в ад. Но, по правде говоря, Рэйф был тем, о ком они с Синтией беспокоились больше всего на протяжении многих лет.

Рэйфа было труднее всего понять. В семье очень целеустремленных и пси-талантливых людей Рэйф был исключением. По словам Синтии, Рэйф вылез из колыбели, чтобы что-то найти, и он все еще это искал.

Его дар резонировать с наполненным энергией камнем делал его ценным руководителем в исследовательских группах Копперсмит, но он предпочитал преследовать плохих парней для ФБПР. Орсон подозревал, что Рэйф использовал консультационную работу по уголовным делам как наркотик, чтобы отвлечься от своих бесконечных поисков.

Какое-то время все в семье начали задаваться вопросом, присоединится ли Рэйф к ФБПР как постоянный агент. Но вскоре стало очевидно, что он не терпит политики и жесткой иерархии организованных правоохранительных органов. Орсон рано понял, что по тем же причинам нет смысла слишком глубоко втягивать Рэйфа в семейный бизнес.

Суть заключалась в том, что Рэйф не был управленцем. Он был одиноким волком. Представители этого типа никогда не преуспевали в корпоративной организационной структуре.

Рэйф отвернулся от окна. — Я много думал о проекте «Город-Призрак» и несколько раз разговаривал о нем с человеком, которому доверяю.

Вот это уже интересно.

Орсон оперся локтями на стол и сложил кончики пальцев вместе. — Слушаю.

— Ты прав, папа. Люди, включая Вортекс, будут продолжать искать вход в Город-Призрак. Рано или поздно его найдет кто-то другой. Я думаю, для всех было бы лучше, если бы Копперсмит контролировал его. Теперь мы знаем, что Вортекс готов прибегнуть к похищениям и убийствам для достижения своих целей. Правительство и Гильдии не имеют технической возможности управлять местом добычи кварца. Черт, я даже не уверен, что мы сможем справиться с силой в этом месте.

— Я понимаю. Но лучше Копперсмит, чем другие, ты это хочешь сказать?

— Да, именно это.

Орсон долго смотрел на него. — Есть только один способ найти его снова.

Рэйф посмотрел на свое кольцо с серым камнем. — Думаю, я смогу провести команду сквозь шторм и открыть портал. Я готов это сделать. Но тебе придется поручить управление этим предприятием кому-то другому. Мой старый талант пропал, папа, и он не вернется.

— Похоже, ты смирился с этим.

Рэйф улыбнулся. — Мне немного помогли.

Интуиция Орсона сработала. — Та барышня, с которой, ты хотел познакомить мать и меня?

— Элла Морган. Да.

Уверенность в голосе Рэйфа сказала Орсону многое.

— Когда мы с ней встретимся?