по всему телу, кровь питала мышцы, а его мышцы все еще двигались. На трясущихся ногах он преодолел следующий лестничный пролет. Шаг, второй. Повсюду валялись коробки. Нужно было идти осторожно. Он оперся на перила. За его плечом стоял Папа Миккель. «Продолжай дышать, мальчик», – подбадривал он.

Два этажа уже позади, остался последний лестничный пролет.

Мужчина шел за ним.

– Почему ты просто не столкнешь меня? – спросил Джо. – Сэкономишь нам время.

Когда он обернулся, мужчина уже пропал. Или он бредил? Еще один лестничный пролет. Ноги, казалось, стали совершенно бесполезными. Он грузно встал на первую ступеньку. «Не падай. Не падай», – сказал ему Папа Миккель.

Неужели Джейн тоже чувствовала это? Она потела так же сильно? Тряслась? Он почти падал. Теперь все понятно. Это был единственный путь вниз. Если он выживет, он попьет. А если нет… смерть не такая уж плохая штука, верно? Черная пустота лестничного пролета манила его. Если бы он просто наклонился вперед вот так… вот так…

Но на его плечо опустилась рука.

– Не будь чертовым дураком.

Его подняли и закинули на костлявое плечо.

– Не толкайся, идиот, или мы оба упадем.

Он снова оказался на своих одеялах и матрасе.

– Я принесу тебе что-нибудь попить.

Неясно сколько прошло времени. Наверное, он снова погрузился в сон. Джо очнулся и увидел перед собой стакан воды.

– Спасибо. – Его стошнило, вода была такая сладкая.

– Поспи.

По усталым венам медленно течет густая кровь, а если она замедляется, замедляется и мыслительный процесс. Если раньше мысли появлялись и исчезали, то сейчас они медленно сворачивались в сгусток крови. На отцовском острове была хижина. В одном большом кресле сидела бы Бригита, закутавшись в овчинную накидку, а в другом – Джо. Папа Миккель разводил бы огонь, пока наконец не появилось бы свечение огненных языков, которое вскоре обдало бы теплом их лица. «Мы можем тут поспать?» – спросила бы Бригита. «Нет, милая, нет», – ответил бы Папа. «Но в спальне холодно, Папа». На это отец ответил бы: «Ночью нам должно быть немножечко холодно. Если нам будет слишком жарко, мы сваримся. Мы же этого не хотим, верно?»

Джо спихнул одеяла и позволил прохладному воздуху коснуться тела.

– Я теперь мерзну, Папа Миккель. Я не сварюсь. – Он трясся от холода, но ледяные касания ветра казались ему дружелюбными. Они не давали ему заснуть и позволяли дышать. Они временно облегчили его состояние, но вслед за ними вкатился туман, пронизывающий холодом серый туман – он чувствовал, как вокруг него обвиваются эти щупальца. В этом тумане не было личности, голоса или лица. Это могла быть смерть, но она была без зубов. «Если это и есть смерть, то она бесплотная», – подумал Джо. Если это смерть, то она была похожа на отключение света в большом доме: сначала его выключают в дальних комнатах, потом в обеденном зале и на кухне, затем в прихожей и в жилых комнатах, и в последнюю очередь – окидывая последним взором, в попытках что-то разглядеть, потемневший дом – щелкают выключателем в коридоре. Смерть – это всего лишь тьма. Но это была не ужасающая тьма, погружение в нее было удовольствием. Обратный отсчет от десяти. Так, кажется, просят считать пациентов перед операцией? Это должно быть просто. Десять. Проникает в ноздри, словно дым от пожара. Девять. Разливается по всем тайным уголкам легких. Восемь. Лопается будто пенные пузыри от высокой волны. Семь. Проскальзывает в мозг. Бледный свет становится ярче. Шесть…

* * *

Он снова проснулся мучимый жаждой. Все тело болело так, словно его многие мили тащило стадо лошадей. Каждый мускул сопротивлялся его попытке принять сидячее положение, но пульсирующая боль, пронизывавшая тело подобно иголкам, отступила. Ему было нужно в туалет.

Встать оказалось легче, чем он ожидал. Ногам было холодно на твердом деревянном полу. Он потихоньку спустился вниз и сходил в туалет. Унитаз не смывался. Воняло. Где Хокинг? Он нащупал путь на третий этаж.

– Элвин? – Он толкнул дверь в маленькую кладовку. – Элвин?

Старик лежал в своей кровати. Казалось, он спит.

– Элвин?

Из темного угла с кроватью донесся слабый стон.

– Элвин? Вы в порядке?

– Я хочу пить.

26

Есть другие виды деятельности

Доктор Марсия Броди говорила мягко, с валлийским акцентом, ее голос обладал музыкальной мелодичностью, которая отражалась даже на ее лице: на тон выше – поднимались брови, на тон ниже – голова подавалась вперед и подбородок опускался в складки шеи.

– О чем вы мечтаете, Джо? – Ее брови взлетели вверх.

– Я не совсем понял вопрос.

Брови и подбородок опустились.

– Очень простой вопрос, Джо. О чем вы мечтаете после звонка будильника? – спрашивает она, и ее брови снова медленно поднимаются.

Почему он вспомнил об этом? Он старался забыть о ее приемах. Это почти получилось.

– Посмотрите на меня, Джо. – Брови застыли на полпути вверх. – Послушайте меня внимательно. – Слушайте мой музыкальный голос, сфокусируйтесь на моих движениях. Гипноз, он читал об этом, является добровольным подчинением игре разума. Это согласие на игру, для участия в которой человек может быть погружен в состояние транса. – Вы должны сотрудничать, – говорила ему доктор Броди – неудачный, наверное, подбор слов. – Некоторых людей сложно загипнотизировать. Вы должны расслабиться, Джо. Расслабьтесь.

Но как расслабиться в прохладном врачебном кабинете, если рядом находились холодные руки посторонней? Как расслабиться из-за страха, что во сне можно выдать свои секреты?

Тем не менее, он попытался. Он видел, как работают гипнотизеры, и знал, как ему следует себя вести. Позволил голове опуститься вперед и разрешил глазам закрыться. Его тело напоминало марионетку с обрезанными ниточками.

– Хороший мальчик, Джо, хороший мальчик. – Он догадывался, что это постановка, да и она, наверное, тоже.

– Вы находитесь в состоянии легкого транса, – повторяла доктор Броди. Очень легкого, как думали они оба. – Вы можете открыть глаза.

Но это никогда не помогало ему открыть глаза.

– Я собираюсь перенести вас назад во времени, – сказала она, но его сознание уже ощущало угрозу. Он думал о работе. Много размышлял. – Сколько вам сейчас лет, Джо?

– Двадцать восемь.

– Итак, мы переносимся в прошлое. Я хочу, чтобы вы это сделали, Джо. Перенеслись назад во времени. Я щелкну пальцами, а вы отправитесь в прошлое на пятнадцать лет назад. – Прямо сейчас он пытался произвести умственные вычисления. Она щелкает пальцами. – Сколько вам теперь лет, Джо?

Из двадцати восьми вычесть пятнадцать, это будет… будет… она сделала его слишком сонным, слишком сонным для выполнения вычитания… сначала добавить два, чтобы получилось тридцать, а потом отнять пятнадцать –