— Я о нашей работе! Мы — охотники на дивности, — кричит она и перестает понимать окончательно, откуда берутся слова, выстраданные, выплаканные, отчаянные, те, что мелькали в мыслях в самые черные часы ее жизни: — А это значит не только деньги и приключения, не только дружбу или власть. В первую очередь это опасность. Обманчивое ощущение скорой победы. Это смерть, явившаяся из ниоткуда. Раны и кровь. Слезы друзей и родных. Предательство. Белый душащий снег и Черный жуткий лес. Это страх, который следует по пятам, и постоянный риск не вернуться домой. Но мы всё равно идем в чащу. У нас есть причины, у нас есть мечты, то, чего мы хотим добиться! — Пенси тяжело дышит, в ее глазах стоят слезы, перед взглядом мелькают лица тех, кто не выжил, не дошел, не вернулся. Она поворачивается к Тоннору, указывает на него пальцем и громко заканчивает: — И я не желаю нам еще больших смертей! Я не желаю, чтобы в мой дом и к моей дочери пришла война. Ты запер в клетке не чудовище, ты запер жертву, ты принес сюда на потеху трупы. Это ты начнешь бойню. А умирать будем все мы!

— Ах ты!.. — Тоннор сжимает челюсти, чтобы не вырвалось что-то грязное, отвратительное. Пенси не сводит с него взгляда, охотники волнуются и переговариваются, Марек и его отряд, между тем, становятся барьером между подмостками и толпой. Смешиваются «Крылья справедливости» и знакомые Пенси охотники. В этот напряженный момент ей кажется, что даже подмостки вибрируют. Мелькает опасливая мысль: сейчас они проломятся под ней, под распятыми мертвыми телами и под клеткой с умирающим руинником. Обломки погребут под досками и щепой всех, кроме Тоннора.

— Хватит!

И хотя о старейшинах сегодня было сказано немало нелестных слов, пусть в толпе не было единого мнения, но то, что все старейшины собрались в одном месте, заставляет всех — и согласных, и нет — слушать их. Ведь союз без глав представить почти невозможно. Эту привычку, эту обязанность подчиняться еще не скоро можно будет изъять из голов охотников. Толпа расступается перед идущими. Пенси с удивлением обнаруживает в передних рядах маму. Рядом с ней шагают несколько охотников, отличающихся от старейшин диковинной внешностью и экипировкой. Неужели, Удачливые? Пенси слабо верит в происходящее, но мама, та самая Тивара Острая, смогла сплотить многих, ей это действительно удалось.

— Ты говорил здесь об отличиях дивности от человека, — громким басом нарушает на мгновение наступившую тишину пан Дарий. — Ты забыл, Алар Тоннор, что решать о видах и методах — это привилегия старейшин и специальных книжников. Нет никакой войны, кроме той, что ты пытаешься развязать. Нет никаких чудовищ, кроме тех, о которых ты плодишь слухи. Если же мы неправильно тебя поняли, и это всё досужие мысли, то прими звание Удачливого и оставь добытое тобою в союзе. Что ты скажешь?

Старейшину пропускают на помост без возражений. Пенси чувствует, как спадет напряжение внутри, когда тот становится между ней и Тоннором. Пан Дарий встречается с ней взглядом всего раз и то указывает глазами на застывшего, безучастного руинника в клетке. Дескать, сделай что-то, если сможешь, как бы не помер, сердечный. Пенси и рада. У нее до сих пор сохранился один, последний лист видерса. Она не решилась дать его Кейре, ведь веточки чудесного дерева и так помогали. Но этому руиннику не жалко отдать последнее. Может, Ланалейтис чувствовала, что этот лист поможет еще кому-то. Он, растаявший, действительно приходится к месту: руинник приоткрывает глаза и тихонько стонет.

4-8

Тот день заканчивается очень странно. Пенси видит по глазам Тоннора, что это не то, чего он в действительности хотел добиться. Предложение старейшины кажется привлекательным всем, кроме него. «Бери, бери!» — подбадривают его еще несколько минут назад сбитые с толку охотники. Для них всё случается, как нельзя лучше. Ведь ради чего еще Тоннор мог привезти этих чудовищ? В глазах большинства всё верно выходит: он отдает страшную добычу, получает статус Удачливого, а союз разбирается, что делать с дивностями, которые не дивности.

Пенси видит и другие, более осознанные мнения. Есть те охотники, которые поняли чуть больше. Беспокойно оглядываясь, они собираются в группы, разделяясь на два лагеря: против любых чудовищ Черного леса и против неразборчивой жестокости. Но компания Удачливых быстро занимает внимание обоих лагерей, а помощники старейшин начинают освобождать помост от так называемой добычи. Понятно, что никто из охотников не забыл своих мыслей, но дивности спрятаны и быстро перестают быть главными темами обсуждения. Тоннор еще не дал своего ответа, старейшина Дарий всё также стоит перед ним, прикрывая своей спиной Пенси и пришедшего в себя руинника, но всё уже решилось и без их участия или согласия. Управляемой толпе нет разницы, кто ей будет управлять.

Пенси не удается задержаться рядом со спасенным руинником. Ее вежливо отстраняют, благодарят за сотрудничество, хлопают по спине, но намек она понимает правильно: союз с происходящим хочет разобраться и без ее помощи. Она едва не пробалтывается, что знает о руинниках больше, чем они думают. Но в следующий миг закусывает губу, не произнеся ничего. А что, если кто-то в союзе действительно знает, что делать? Они ведь с мамой подозревали, что есть охотники, пересекающиеся с руинниками так же часто, как она. И Пенси отступает. Тем более Ланар клятвенно обещает снабжать ее новостями. Раз все старейшины собрались, то и Мира Громкая тоже здесь.

Постепенно собравшаяся толпа расходится по округе. И Пенси обнаруживает, что в маленьком союзном доме есть свободные комнаты и они гораздо удобнее, чем в гостинице. Семья занимает несколько смежных номеров и остается на ночь. Пенси зевает от перенапряжения: следующий день она потратит на согласование с Ленар, как и когда та будет сообщать об изменениях в состоянии руинника. Информация это закрытая, и вряд ли сестру простят за такую болтливость.

Марек появляется в союзном доме ранним утром. Пенси будит тихий, но требовательный стук в дверь, голос распорядителя спрашивает, может ли она спуститься вниз к гостю. Она гладит по голове спящую Кейру и встает: этот разговор должен состояться. Охотник занял один из дальних столов, вдали от других завтракающих постояльцев. Пенси рассматривает его будто впервые. Той далекой ночью она не смогла бы рассмотреть много, но крошечные морщинки у глаз и шрам на шее