– Ты же был у него дома? – спросил он. – Чего у него нет, чтобы мы по деньгам потянули?

Начал вспоминать обстановку в его квартире.

– На кухне, практически ничего нет, кроме плиты и умывальника. В комнате диван, письменный стол, два стула и всё. А по сколько вы собираете? Сколько нас человек? Лучше купить одну стоящую вещь, чем каждый ерунду какую-нибудь притащит.

– Так и я о том же. Но мы ещё не решили, что покупать.

– Ну, имейте в виду, что я в доле, – предупредил я.

После пар поехал на лекцию на фабрику «Свобода». Только приехав на место и увидев известнейший логотип, я понял, куда попал. На каждой зубной пасте и на куске мыла видел я раньше эту букву «С» с надписью «свобода».

Меня встретила на косметической фабрике представитель профкома Алла Фридриховна. Симпатичная женщина за сорок, в строгом бордовом костюме, но в блузке с пышным жабо и с воланами на манжетах.

Мы пришли в актовый зал, коллектив почти сплошь женский, все в белых халатах и косынках. Алла Фридриховна представила меня директору, главному инженеру, главному бухгалтеру, освобождённым секретарям партийной и комсомольской организации фабрики. Всё начальство собралось на мою лекцию.

– Слышали о ваших выступлениях, – сразу честно сказал директор. – Очень рады приветствовать вас у нас.

Тема лекции «Культура труда и её влияние на производительность». Хорошая тема. Тем более всё начальство здесь.

Для начала рассказал им о себе, где учусь, в какой комсомольской работе участвую. А дальше рассказал о двух предприятиях из своего личного опыта уже в этой жизни. О пищевом комбинате, расположенном в здании дореволюционной конюшни с таким же древним оборудованием, а потом о мебельной фабрике с новыми светлыми корпусами, новейшим оборудованием и рабочими в аккуратной красивой форме.

– Казалось бы, – рассказывал я, – одна страна, один город, а какие разные условия и культура труда. То же можно сказать и о производительности, потому что одно коррелируется с другим. На новом оборудовании в хороших условиях один и тот же человек будет работать гораздо эффективнее, чем на допотопном.

Говорил об освещённости и чистоте производственных помещений, раздевалок и зон отдыха для рабочих. Об организации питания. О решении бытовых нужд, о яслях и садике. О ведомственном доме отдыха и пионерском лагере. Хороший профсоюз – счастливые работники и их семьи.

А в конце добавил капельку дёгтя.

– А теперь представьте, что Великая Октябрьская Революция не свершилась и вы до сих пор работаете на хозяина этой фабрики, как при царе. Никаких льготных цен в столовой, платите как в кафе. Никаких садиков, путевок в санатории за десять процентов от стоимости и пионерских лагерей. Никакого профсоюза. Вас могут оштрафовать за любую провинность. Могут уволить одним днём. И нормы выработки раза в полтора-два выше за те же деньги, если ни за что не оштрафуют. Отпуск два раза в год по две недели и болеешь за свой счёт… Жилье никто бесплатно не дает, только покупай в кредит и плати тридцать лет… Полно безработных, просящих подаяние, и вы боитесь возразить начальнику, чтобы не стать одним из них…

Представили? Вот, почувствуйте разницу между социализмом и капитализмом. Вот так сейчас живёт рабочий люд в так восхваляемой некоторыми Западной Европе. Вся Западная Европа и США всегда жили за счёт колоний, как официальных, так и нет, и продолжают выкачивать ресурсы из других стран. Помните об этом.

Народ зашевелился, обсуждая. Специально всё это рассказал, чтобы на подкорку у них записалось: цените то, что имеете и никому не завидуйте. Скоро уже хлебнут описанного мной полной чашей стараниями Горбачева…

Посыпались вопросы по геополитике. Не думал, что наших людей такие темы всерьёз интересуют, но оказалось, что наши граждане очень переживают за рабочий класс во всём мире и сочувствуют угнетённым.

После лекции спустился в зал, ища глазами Аллу Фридриховну. Вокруг меня быстро собралось фабричное начальство. В целом, моя лекция всем понравилась, но главный бухгалтер недовольно спросила, что за такая была необходимость стращать народ ужасами капиталистического бытия?

– Так жалко этих бедолаг, что живут при таких страшных условиях! И ведь все равно помочь им ничем не можем. Зачем же самим растравливаться?

– А чтобы нам здесь и сейчас веселее жилось, – улыбнулся я.– Чтобы ценили то, что имеем!

Впечатлительная какая тётенька, не понравился ненормированный рабочий день. Эх, не представляет она, во что превратится профессия бухгалтера через какие-то двадцать лет.

– Не будем задерживать товарища лектора, – протолкалась ко мне Алла Фридриховна. – Представляю себе, каково это и учиться, и подрабатывать, и в комсомольской жизни участвовать. Пойдёмте, я вас провожу.

Попрощался со всеми. Она довела меня уже до самой проходной. Подумал, что так и уйду с фабрики с пустыми руками, смирился уже. Значит, не везде дают подарки бедному лектору. Не то чтобы я жадный… но когда везде что-то дают в подарок, привычка вырабатывается. Уже подсознательно ждешь подарка, и расстраиваешься, что его нет. Такова, похоже, человеческая природа…

Но я ошибся. Уже за турникетами в проходной Алла Фридриховна остановила меня.

– Я на секундочку. Подождите, пожалуйста. – попросила она. Взяла за локоток охранника и увела его куда-то в подсобное помещение.

Буквально тут-же он вынес и вручил мне солидных размеров коробку, несколько раз обмотанную шпагатом.

– Ого, – вырвалось у меня. – Что это?

– Мыло хозяйственное, – гоготнул охранник и встал на своё место.

– Не слушайте его, – улыбнулась Алла Фридриховна. – Там всё нужное, в хозяйстве пригодится.

– Спасибо большое, – взглянул я на неё, а потом на охранника, похоже, специально повернувшегося к нам спиной, и вышел из проходной.

Коробка была тяжёлой и почти сразу передавила ладонь так, что я не мог пальцами пошевелить. Пришлось остановиться у киоска и купить газету, чтобы под шпагат подложить.

***

ВНИИ синтетических и натуральных душистых веществ.

Лина сидела у себя в лаборатории и заторможено гоняла в чашке ложечкой уже остывший чай. Отозвать своё письмо у мамы не получилось. Похоже, что все пропало! Столько лет Лина на работе тщательно поддерживала о себе мнение, как об уверенной в себе, успешной женщине, у которой всё прекрасно, в том числе, и в личной жизни. И вот теперь все узнают, в каком отчаянном положении