– Баба Катя соврала, а мы ее поддержали, – согласился Шварц. – Все мы запутались в собственной паутине, гласит пьеса «Дракон»!

Василиса вздохнула:

– Правильно гласит! Вообще-то хорошо бы перед Татьяной извиниться. Продаст продукты или нет, а все равно извиниться надо.

– Ну, посмотрим по обстоятельствам, – задумчиво проговорил Шварц. – Может, и извинимся, я не против. А сейчас пошли, что ли, к бабе Кате.

– А мне зачем идти? – жалобно посмотрела на него Василиса. – Неохота… Сходи один!

– Ну уж нет! – возмутился Шварц. – Мы сюда вдвоем приехали? Вдвоем. На остров вдвоем плавали? Вдвоем. Чуть не потонули вдвоем? Вдвоем. Значит, и к бабе Кате пойдем вдвоем. Кроме того, если в магазин заходить будем, тебя Татьяна скорее пожалеет, чем меня: я все-таки внук ее неприятельницы, а ты сама по себе – значит, она смилуется и продаст тебе еду на завтра. Логично?

– Логично, – буркнула Василиса.

– Идешь со мной?

– Иду, иду!

Шварц радостно захохотал:

– Добрая девочка, хорошая девочка!

– Ну и чего ты ржешь?! – рассердилась Василиса. – Смотри, обижусь и не пойду никуда.

– Король не может ржать, – сообщил Шварц, оставив ее угрозу без внимания. – Это он милостиво улыбается!

– «Обыкновенное чудо»? – хмуро спросила Василиса.

– Мимо! Это «Голый король», – подмигнул Шварц. – Ну помчались уже, а то баба Катя совсем из себя выйдет и не скоро вернется!

И они помчались.

Между тем погода портилась. Небо заволокло облаками, солнце скрылось за ними. Вокруг помрачнело. Наверное, дождь пойдет.

– Слушай, Шварц, ты знаешь, что такое анаграмма? – вдруг спросила Василиса.

– Конечно, знаю! – сразу задрал он нос: как же – отличница Василиса Рыбакова оплошала! – Это когда из одного слова можно образовать другое. Просто переставляешь буквы, и все. Например, «пила» – «липа», «воз» – «зов». Или когда можно в длинном слове найти другие, короткие, тоже меняя буквы местами. Например, даже из моей фамилии получатся «шар», «вар», «ваш» и еще что-то. Мы с папой как-то раз играли, только я забыл, какие еще нашли.

В голове у Василисы сразу мелькнула еще одна анаграмма – «вша», но она не решилась это выговорить. Зачем зря обижать хорошего человека?

– А в моей фамилии? – спросила с любопытством.

– Ры-ба-ко-ва, – задумчиво повторил Шварц и зачастил: – Рыбак, рыба, бар, вар, раб, краб, кора, кобра… – И хихикнул с таким довольно противненьким намеком.

– Ну уж прямо кобра! – обиделась Василиса, пожалев, что не сказала ему про вшу.

А какая анаграмма получится из подчеркнутых отцом слов? Спросить у Шварца? После «кобры» как-то не хотелось… Ладно, вечером Василиса напишет это слово на бумаге и постарается справиться сама. Хотя кому это все нужно?..

Она все никак не могла отогнать мысли об острове. Рискнуть поехать завтра туда или нет? Как страшно, как жутко то, что им со Шварцем пришлось пережить! Вот если бы с ними был кто-то еще… Вот если бы кого-нибудь попросить помочь…

И кажется, она знает кого! Вот только согласится ли этот человек?

А человек ли это?..

Да ну, чепуха всё это, глупые домыслы! Такого просто не может быть.

– Баб, мы пришли! – заорал вдруг Шварц, и Василиса вздрогнула от неожиданности. Оказывается, они уже добрались до дома бабы Кати.

На крыльце никто не появился, из окна никто не выглянул.

– Может, ее дома нет? – с робкой надеждой пробормотал Шварц и взбежал на крыльцо.

Дверь оказалась открыта, он вошел в комнаты, а через некоторое время снова появился на крыльце, широко ухмыляясь:

– Повезло! Нету бабы Кати! Может, в магазин потопала – с Татьяной отношения выяснять? – И зашелся от смеха.

– Тогда мы точно не пойдем в магазин, во всяком случае пока, – с опаской сказала Василиса. – Будем твою бабушку ждать? Или погуляем?

– Э-э, а там что такое? – Шварц махнул рукой в сторону близко подступающего к дому леса. – Корова или мне мерещится?

Василиса обернулась – да, правда, среди деревьев мелькнуло могучее рыжее туловище, безрогая голова. Послышался хриплый собачий лай.

– Понятно! – заключил Шварц. – Баба Катя повела пастись знаменитую корову. И какая-то собака ей помогает. Кажется, это наш приятель Бродяга!

– А где ты вообще бабу Катю видишь? – спросила Василиса, всматриваясь. – Там только корова… ой, смотри, что это с ней?!

Корова брела, все ниже клонясь вперед, как будто пыталась отыскать что-то в траве. И вдруг упала.

Упала и не поднялась.

– Что за дела?! – Шварц кинулся вперед. Василиса побежала за ним, но в босоножках догнать быстроногого приятеля, на котором были удобные теннисные тапочки, оказалось нелегко. Он мигом прорвался через кусты, скрывающие упавшую корову, но внезапно с воплем шарахнулся в сторону, согнулся…

«Неужели корова умерла?!» – испугалась Василиса.

Она подбежала к Шварцу – и отпрянула: его рвало.

Было страшно поглядеть в ту сторону, где лежала бедная животина, но Василиса все-таки заставила себя это сделать.

И растерянно хлопнула глазами: никакой коровы там не было. Но на этом месте виднелись две какие-то кучи: одна черная, другая коричневая. И зловонные до тошноты!

– Платок есть? – прохрипел Шварц, выпрямляясь.

Василиса достала из кармана упаковку одноразовых бумажных платочков и протянула ему.

Шварц вытер рот, руки, поморщился и с трудом проговорил, то и дело отплевываясь:

– Не ходи туда. Там дохлая корова. Уже давно сдохла, сразу видно. Кости почерневшие торчат, шкура полусгнившая лежит. Приметная шкура… Помнишь, Татьяна говорила, что у ее коровы были такие особенные пятна: белые елочкой от холки до брюха. Вот и на этой такие же.

– Что ты говоришь?! – испуганно воскликнула Василиса.

– Что слышишь, – угрюмо буркнул Шварц. – Да… если баба Катя на молоке этой коровы нам кашу сварила, понятно, почему эта каша так гнусно воняла.

– Не мели ерунды! – крикнула Василиса, чувствуя, как рот наполняется тягучей слюной с противным железистым привкусом. – Ой, меня, кажется, сейчас тоже вырвет!

– Это я тебе еще про собаку не рассказал. – Голос Шварца звучал так, словно его горло было охвачено ангиной, причем в самом разгаре. – Собака дохлая там лежит… вернее, только шкура от нее: черная, кудлатая. Одно ухо рыжее, другое белое.

– Как у Бродяги? – удивилась Василиса.

– А это Бродяга и есть, – с отвращением буркнул Шварц. – Помнишь, мы думали, что он вместе с берегом в воду свалился? Он и свалился. А про корову Татьяны помнишь, что баба Катя говорила? Что и корова в воду свалилась. И вот теперь их разложившиеся трупы ожили на время, а потом снова в трупы превратились.