Шериков встретил его у входа.

– Послушайте, Райнхарт. Распоряжаться тут у меня даже не думайте. Я не намерен…

– Спокойствие, – оборвал его Райнхарт, пристроившись рядом, в ногу.

Миновав контрольно-пропускной пункт, оба углубились в анфиладу вспомогательных лабораторий.

– Оказывать какое-либо давление на вас или ваш персонал в данный момент никто не собирается. Пока что вы вольны продолжать работу, как считаете нужным. Этот момент хотелось бы разъяснить сразу. Моя забота – сочетание ваших трудов с нашими общими социальными нуждами. Пока ваша работа в достаточной степени продуктивна…

Осекшись, Райнхарт замер на месте как вкопанный.

– Красавец, не правда ли? – иронически осведомился Шериков.

– Что это за чертовщина?

– «Икар», как мы его окрестили. Помните тот греческий миф, легенду об Икаре, взлетевшем в небо? Вот и этот «Икар» тоже вскоре взлетит, – пояснил тот, пожав плечами. – Можете осмотреть его, если угодно. Полагаю, ради него вы и прибыли.

Райнхарт неторопливо, с опаской подошел ближе.

– Это и есть оружие, которое вы разрабатываете?

– Да. Как он вам?

В центре просторного зала возвышался массивный, приземистый, устрашающий темно-серый металлический конус. Кольцом обступившие конус техники соединяли кабелями обнаженные блоки реле. В глубине конуса Райнхарт мельком заметил бесчисленные радиолампы, спирали накаливания, многослойное хитросплетение проводов, клемм, плат и прочих деталей.

– Что же это такое? – спросил он, присев на край верстака и прислонившись широкими плечами к стене.

– Воплощение одной идеи Джемисона Хеджа, того самого, что сорок лет назад изобрел для нас мгновенную межзвездную видеосвязь. В то время, когда он был убит, а большая часть его работы уничтожена, Хедж искал способы преодоления скорости света. После этого исследования в области сверхсветовых скоростей были свернуты. Казалось, будущего у этого направления нет.

– Но разве наукой не доказано, что скорости выше скорости света недостижимы?

– Межзвездная видеосвязь это опровергает! Да, Хедж в самом деле разработал действующий ССС-двигатель и сумел разогнать объект до скорости, превышающей световую в пятьдесят раз. Однако по мере набора скорости протяженность объекта начала уменьшаться, а масса увеличиваться – в полном соответствии с представлениями об эквивалентности массы и энергии, знакомыми нам еще с двадцатого века. По нашим предположениям, наращивая скорость, объект Хеджа должен был терять протяженность и набирать массу, пока протяженность не достигнет нуля, а масса – бесконечности. Представить себе подобный объект не способен никто на свете.

– Продолжайте.

– Однако в действительности произошло следующее. Объект Хеджа терял протяженность и наращивал массу, пока не достиг теоретического предела скорости, скорости света. В этот момент объект, по-прежнему набиравший скорость, просто прекратил существование. С утратой протяженности утратил и пространственный объем. Исчез. Исчез, однако вовсе не был уничтожен. Объект Хеджа летел себе как ни в чем не бывало по заданной траектории, через галактику, прочь от Солнечной системы, наращивая скорость движения с каждой секундой. Только преодолев световой барьер, перешел в некую иную область бытия, недоступную нашему пониманию. Следующая фаза эксперимента Хеджа заключалась в поисках методов торможения, возвращения сверхсветового объекта к субсветовым скоростям и, таким образом, в нашу вселенную. И этот обратный принцип со временем также был разработан.

– И что в результате?

– Гибель Хеджа и уничтожение большей части его оборудования. Вернувшись в нашу вселенную, в наше пространство-время, его экспериментальный объект очутился в пространстве, уже занятом некоей материей. Обладавший невообразимо огромной, близкой к бесконечности массой, объект Хеджа взорвался, учинив катаклизм титанического масштаба. Тут всем стало очевидно: для космических перелетов такой двигатель неприменим. Какая-либо материя в космическом пространстве имеется практически всюду, и, следовательно, возвращение в пространство повлечет за собой неизбежное уничтожение. Таким образом, ССС-двигатель Хедж изобрел, принцип торможения отыскал, но практического применения тому и другому до сих пор никто не находил.

Райнхарт подошел к огромному металлическому конусу. Шериков, спрыгнув с верстака, последовал за ним.

– Видимо, я чего-то не понимаю, – сказал Райнхарт. – Вы ведь сказали, что этот принцип неприменим для космических перелетов.

– Совершенно верно.

– Тогда к чему это все? Если корабль взорвется, едва вернувшись в нашу вселенную…

– Дело в том, что это не корабль, – с лукавой улыбкой пояснил Шериков. – «Икар» – первое практическое применение принципов Хеджа. «Икар» – это бомба.

– Значит, вот оно, наше оружие, – проговорил Райнхарт. – Бомба. Громадная бомба.

– Бомба, движущаяся со сверхсветовой скоростью. Бомба, не существующая в нашем пространстве-времени. Бомба, которую центавриане не смогут ни сбить, ни даже засечь. Почему? Преодолев световой барьер, она прекратит существование, а как обнаружить то, чего не существует?

– Но…

– «Икар» стартует вне пределов лабораторий, с поверхности. Возьмет курс на Проксиму Центавра и отправится к ней, быстро наращивая скорость. В конечной точке полета его скорость превысит световую в сто раз. Ну, а в нашу вселенную «Икар» будет возвращен точно внутри Проксимы Центавра. Взрыв уничтожит звезду и разнесет большую часть ее планет, включая сюда метрополию – сердце Империи, Армун. Остановить «Икара», как только он будет запущен, центавриане не смогут никак. Спасения от него нет. Его ничто не остановит. И это не прогноз – это факт.

– Когда он будет готов?

Взгляд Шерикова вильнул в сторону.

– Скоро.

– А точнее? Как скоро?

Огромный поляк замялся.

– Собственно говоря, задерживает нас только одно. Сейчас.

Шериков повел Райнхарта через зал, по пути отпихнув с дороги одного из лабораторных охранников.

– Вот, видите? – сказал он, постучав по открытому с одной стороны шару величиной с грейпфрут. – С его-то сборкой вся и загвоздка.

– Что это?

– Главный блок управления. В расчетный момент эта штука должна вывести «Икара» на субсветовую скорость, причем с абсолютной точностью. Срок пребывания «Икара» внутри звезды исчисляется микросекундами. Если блок управления не сработает как нужно, «Икар» минует звезду и умчится дальше, за пределы системы центавриан.

– Насколько этот блок близок к завершению?

Шериков, покачав головой, неопределенно развел руками.

– Как знать? Его реле должны быть соединены меж собой бесконечно крохотными, микроскопическими зажимами и проводами, которые не различить невооруженным глазом.

– Но хоть какую-то дату окончания работ вы назвать можете?

Шериков, сунув руку за отворот пиджака, вынул из внутреннего кармана небольшую, бурого цвета картонную папку.

– Вот свежая подборка данных для аналитических ЭСМ, включая и дату окончания работ. Скармливайте машинам смело. Срок я указал по максимуму, десять дней. Пусть машины от этого и отталкиваются.

Райнхарт принял папку не без сомнений.

– Насчет срока вы не ошибаетесь? Я пока что не знаю, насколько могу вам доверять.

Шериков помрачнел, как туча.

– Тогда придется рискнуть, комиссар. У меня к вам доверия не больше, чем у вас ко мне. Я же