детали. По поводу Тоётоми и его невесты я тоже не солгал. Хоть Токугава и подходят под мои запросы, есть и другие роды́, к которым я мог обратиться. То есть маленькие и имеющие проблемы, которые могут их подтолкнуть к участию. Да те же Укита. Старику кровь из носа нужно что-то, что может сподвигнуть старые уважаемые роды́ отдать его внуку свою дочь. Что-то, что поможет купить Мамио их поддержку после смерти деда. Я как бы намекнул старику, что не оставлю парня без внимания, но Аматэру и своих проблем хватает. Нацелятся на нашего мямлю Тайра, к примеру, и что я с этим сделаю? Нет, что-то определенно сделаю, потому и обратился к Токугаве, чтобы помочь другому другу, но Укита не может быть уверенным, что у меня получится помочь. Он не может быть уверенным, что я вообще стану заморачиваться на этот счет. Но из Мамио мы еще сделаем человека, а вот перекладывание проблем рода Токугава на Тоётоми, которые тоже, к слову, когда-то правили Японией, чего императорский род не забыл, уже более серьезная проблема. Я в общем-то не понимаю, почему Тоётоми не разорвали помолвку. То ли честь не позволяет, то ли гордость. А может, приданое какое-то очумелое. Не знаю, в общем.

— Я должен подумать, — произнес наконец Мирай. — Слишком серьезное решение.

— Я и не требую у вас ответа прямо сейчас, — кивнул я. — Главное, помните: чем позже войдете в Малайзию, тем сложнее вам будет в конце. Но просьба — решить все до моего отъезда обратно.

— Сколько у меня времени?

— Точно не скажу, но до конца недели я точно буду в Токио. Возможно, задержусь еще на пару дней.

— Этого хватит, — кивнул Мирай.

— В таком случае я пойду. И мой вам совет — извинитесь перед Кояма. Здесь. Сегодня. Вас не простят, но Кагами-сан… так ей будет проще. В конце концов, не вы же принимали то дурацкое решение.

— Я… учту ваш совет, — ответил он осторожно.

Забегая вперед, скажу — он таки извинился. Рядом меня не было, но я видел, как он подошел к Кояма, что-то произнес и глубоко поклонился, а когда разогнулся, Кагами молча отвесила ему смачную пощечину. Зная Кагами, это скорее плюс, чем минус. Будь иначе, и его бы словесно опустили. С милой улыбкой на лице.

После Токугава хотел поговорить с Бунъя Дайсуке, моим родным дедом и главой рода Бунъя, но тот был занят разговором с наследником Асакура, так что, сменив траекторию, я повернул к старику Укита. Мне от него ничего не нужно, но и обделять вниманием гостей, тем более родню моих друзей, тоже нельзя. Позже я и с остальными пообщаюсь, а пока займусь им.

К Дайсуке удалось пробиться уже во время выступления актеров кабуки. Старик стоял в одиночестве — жена находилась в компании с другими дамами.

— Бунъя-сан, — поприветствовал я его тихо.

— Синдзи, — посмотрел он на меня. — Думал, ты не подойдешь к старику.

— И зачем мне было тогда приглашать вас? — немного удивился я.

— В качестве мести, — пожал он плечами. — Показать, что ты и без родни неплохо устроился.

— Это слишком мелочно, Бунъя-сан, — произнес я. — Нет, у меня к вам конкретное дело.

— Еще лучше, — отвернулся он, глядя на представление. — Впрочем, большего мы и не достойны. Лишь подобного безразличия.

— Вы говорите так, будто когда-то было иначе, — недоумевал я. — Мы всегда были чужими друг другу.

— И это моя вина. Говори уж, что тебя привело ко мне.

— Кхм. Справедливости ради, я считаю, что виновата Этсу, а не вы.

— Мерзкая дрянь, — кивнул он. — Всех вокруг пальца обвела. И меня, и твоего отца, и свою лучшую подругу.

— Это вы про кого? — не понял я.

На что он глянул на меня с удивлением.

— Кагами, естественно. Думаешь, им род вот так вдруг выдали? Да она начала обрабатывать Кагами задолго до изгнания. Сначала просто жаловалась на нас, потом рассказывала, как мы ее тираним, потом про свои подозрения о том, что их с мужем хотят изгнать. Соответственно, и Кагами начала обрабатывать мужа заранее. Или ты думаешь, что мой сын после изгнания сразу бросился к Акено с просьбой выдать им герб? На Кенту, к слову, насели оба, и Акено, и Кагами. Но это уже после того, как Рафу выгнали из рода. Да и действовать она стала не сразу, а после того как убедилась, что мой сын влюблен в нее без памяти. Чтобы ты понимал, над ней никто не измывался. Не притеснял. Обращались более чем корректно. Но в какой-то момент она словно с цепи сорвалась. Провоцировала всех на агрессию, но так, чтобы можно было предстать перед всеми за пределом рода обиженной. Там голос повысила, тут промолчала, здесь указание не выполнила, или выполнила, но немного не так. В одно мгновение обычная женщина превратилась в неподконтрольную дрянь, которая всех бесила. Она делала все, чтобы подвести к их изгнанию. Само собой, я вспылил, когда Рафу заявил, что больше ни на ком не женится. А если учитывать, что она и бахиром управлять не могла… как нам тогда казалось.

— И все это, чтобы стать женой главы рода?

— Сам посуди, — усмехнулся он горько. — Жена третьего сына главы — или жена самого главы. Да еще и единственная. Это огромная разница, и не только для простолюдинки. Боги ее знают, зачем она уговорила Рафу на то идиотское ограбление. Они и так себя неплохо чувствовали.

Ну да, видимо, про склад артефактов она узнала уже после изгнания, и прежнего достижения ей показалось мало. Захотелось стать женой главы клана. Но удивительно другое: я впервые слышу о том, что Этсу дружила с Кагами. То-то жена Акено так ненавидит мою мамашу. Девятихвостая вообще довольно мстительна, а тут нож буквально в спину вонзили. Особенно явно это стало видно после ограбления… попытки ограбления Атарашики.

— Кхм, м-да. В общем-то, я как раз и хотел поговорить о вашем сыне.

— Отцом ты его принципиально не называешь?

— Редко, — ответил я. — И то если выгодно.

— Да уж, — усмехнулся Дайсуке. — Чего только улица не делает с детьми. Говори уж.

— Мне немного неловко об этом говорить, но я прошу вашего разрешения на временную разблокировку камонтоку Рафу.

— Что-о-о?! — взлетели его брови. — Ты понимаешь, о чем просишь?

— Временную, Бунъя-сан. Я лично прослежу, чтобы последствий не было.

— Нет. Ты просто не сможешь наложить блокировку еще раз, если Рафу будет против.

— У меня есть чем надавить на него.

— А контролировать ты его как будешь? В подвале запрешь?

— Если потребуется, — кивнул я.

— Ты