Став свидетелем неудобного момента, Эверт бросает в Силреда подушку.

– Пойдем. Я хочу пить.

Силред стонет, но не жалуется, вставая с постели и выходя из комнаты вместе с Эвертом. Когда они закрывают за собой дверь, мы с Ронаком остаемся одни. Я никогда раньше не оставалась с ним наедине. Кажется, между нами так много всего, что я не знаю, что сказать. Меня злит, что моей реакцией на его прикосновение оказалась паника. Как бы мне хотелось повернуть время вспять и все исправить.

Я откидываю волосы с лица.

– Я все усложнила.

Мое честное признание вызывает у него смех, но он убирает руку с моей талии и кладет себе на грудь. Но моя голова остается на его руке. Я злюсь на себя за то, что вынудила его отодвинуться.

– Нет, это моя вина, ведь я с самого начала вел себя как придурок. Я не жду, что ты все забудешь.

Я нервно кусаю ноготь.

– Думаю, я все еще… не знаю. Я не уверена, что ты действительно хочешь меня.

Мой голос звучит тонко и уязвимо даже для моих собственных ушей.

Ронак вздыхает, но не от гнева или разочарования. Мы лежим рядом друг с другом в тишине. Отстой. Тишина тяжелая и неловкая, и все, чего я хочу, это чтобы эта неловкость между нами исчезла. Но, опять же, мы не можем просто игнорировать ее. Если мы действительно собираемся заключить брачный союз, нам нужно прояснить ситуацию.

– Мне было двенадцать, когда я впервые встретил Силреда и Эверта, – начинает Ронак, и его голос заставляет меня немного расслабиться. – Они младше меня. Я уже два года жил на острове, ожидая, когда найду братьев, с которыми смогу сблизиться. Мое ожидание было долгим. Большинство стай формируются в течение нескольких месяцев. Они возникают органически при знакомстве. Нечто связывает нас сразу после встречи. В течение двух лет я знакомился с разными детьми, но ни один из них не подходил для моей стаи. Поэтому я ждал. Я тренировался. Я чертовски тосковал по дому. Мне все время казалось, что я потерпел неудачу, даже не начав. Я не мог сделать то, что должно было даваться легко. Другие дети смеялись надо мной. Я был альфой без стаи. Смешно.

Он горько фыркает, и я представляю, как он, совсем еще мальчик, ненавидит себя за провал.

– Тебе, наверное, было грустно. И одиноко.

– Было, – признается он. – Но потом появился Силред, а вскоре после – Эверт. Они были хорошими генфинами, с которыми можно было создать стаю. Не благородной крови, но благородные в других вопросах, которые более ценны. Я предчувствовал, что стану альфой, но не ожидал, что это принесет мне такие сокрушительные надежды. Наша стая быстро поднялась. Мы были талантливыми бойцами от природы, и магия давалась нам легко. Другие молодые стаи, сформировавшиеся за несколько лет до нас, не отличались такой гармонией, как наша. Я был горд. Я чувствовал, что наш успех – это моя заслуга. Все было так, потому что я так захотел.

Очарованная его словами, я поворачиваюсь к нему лицом, подкладывая руки под голову, чтобы смотреть на его темный силуэт.

– А потом мы закончили обучение. Пришло время обратиться к старейшинам с просьбой найти нам пару. Дельшин была моим единственным выбором.

При одном только упоминании ее имени я морщу нос от отвращения.

– Почему? Я знаю, что генфинки редки, но должны же были быть другие, милые. Она ужасная.

Ронак пожимает плечами.

– Она была из благородной семьи. Происходила из великого дома генфинов. Богатая. Красивая. И да, я выбрал ее за титул. Я знал, что, став с ней парой, смогу поднять наш и без того прославленный род на более высокий уровень. Я не обращал внимания на ее многочисленные недостатки. Она была жестокой, жадной и помимо всего прочего неверной, но я закрывал на это глаза. Я не послушал Эверта, хотя он попытался предупредить меня. Я убедил себя, что она лучшая. Я обманывался, что люблю ее, хотя она никогда не любила никого, кроме себя. А все потому, что я все еще пытался загладить вину за то, что в детстве был смешным альфой без стаи.

Голос хрипит, но Ронак продолжает смотреть прямо в потолок, и даже в темноте я вижу, как сжимаются его челюсти.

– Когда я увидел ее с принцем накануне нашей последней брачной церемонии, я потерял рассудок. Мне вдруг снова стало десять, я остался один, без стаи. Совершенно один. Я был ребенком-альфой, который не мог ни с кем образовать связь. На этот раз – брачные узы. Вся гордость, которую я испытывал, подвела меня. Ослепила. Добавь к этому чувство, что меня предали… и вот почему я сорвался.

Я напал на принца королевства и мою потенциальную пару, и мне было все равно. Я хотел убить их. И убил бы, если бы принц не остановил меня магией. Когда они изгнали нас, я понял, что разрушил нашу стаю. Я понимал, что Эверт ненавидит меня, а Силред разочарован. Но их отношение ко мне было ничем, по сравнению с тем, что я сам чувствовал.

– Это не твоя вина, что эта стерва тебя предала.

Он качает головой.

– Я был гордым идиотом. Я знал, что не заслуживаю прощения своей стаи, поэтому даже не просил его. Я отстранился. Я хотел, чтобы Эверт меня ненавидел. Я хотел, чтобы Силред окончательно во мне разочаровался. Потому что я заслужил это.

От этого признания мне хочется плакать. Я знаю, что ничего из того, что я скажу, не поможет ему. Только действия. Немного поколебавшись, я перекладываю свою голову к нему на грудь и обнимаю за плечи. Я чувствую, как Ронак слегка напрягается, но затем его рука поднимается и ложится на мою спину.

– Это были долгие пять лет ненависти к себе. Эверт почти не разговаривал со мной. Силред всегда находился посередине, когда мы ругались. Наша некогда сильная стая была разрушена. А потом на наш остров приземлился маленький краснокрылый демон.

Я улыбаюсь ему в грудь.

– Ты подстрелил меня стрелой.

Я слышу улыбку в его голосе.

– Всегда со стрелой.

– Важно правильно преподнести историю.

– Я все еще не уверен, что ты не демон.

Я смеюсь и щипаю его, но его кожа так натянута на мускулистой груди, что мне не за что схватиться.

– Ты была как дикий ветер, который грозился сбить меня с ног.