Шрифт:
Закладка:
Соня понимающе улыбнулась, но улыбку эту уж никак нельзя было назвать дружелюбной.
— Но в таком случае здесь ничего и не происходило, мистер Хант, если я все правильно поняла. Если не имеется никаких обвинений ни с одной стороны, ни с другой, то, похоже, мне и писать-то не о чем. Как же можно стряпать статейку о том, чего не происходило?
— А вы здорово адаптируетесь, — хмыкнул Джим и улыбнулся в ответ.
— Я уже объяснил Соне, что окружной прокурор скорее всего тоже замешан в деятельности секты, — сообщил Карл.
Джим кивнул и с грустью добавил:
— Насколько мне известно, в нашем городе львиная доля населения находится в аналогичной ситуации.
— А еще я обещал, что, когда все это закончится… у них с Джессом будет исключительный материал для статей. При одном условии: чтобы там не появлялась моя фамилия. И, разумеется, с вашего соглашения.
Джим снова кивнул.
— Разумеется. Но есть и еще одно условие: мы при этом должны остаться в живых.
Глава двадцать седьмая
Сектанты, живущие в округе Ривс, вели себя так, будто ничего и не произошло. Остальные же горожане, которые не участвовали в заговоре и, как могли, сопротивлялись Сатане, пребывали в каком-то странном затуманенном состоянии. Они продолжали исправно ходить на работу и вести домашние дела, но при этом чувствовалось, что движения их заторможены, да и речь несколько замедлена. Они походили теперь на роботов. А когда Джим Хант задал несколько вопросов Джину Уоделу, владельцу местного похоронного бюро, тот прокомментировал происшедшие события следующим образом:
— Да, трагедия незабываемая.
— Трагедия? — опешил Джим.
— Ну как же, на Центральной улице, внезапное массовое помешательство. Столько людей погибло!
— А, ну да, — нехотя сдался Джим. — Разумеется.
Однако и Джим и его друзья с нетерпением ожидали выхода местной газеты. Их разбирало любопытство, что же она напечатает по поводу случившегося. Издателя, Дика Гошена, Ханту так и не удалось выловить. Но когда наконец появился свежий номер, в нем не оказалось ни малейшего упоминания о событиях на Центральной улице.
— Ясно, значит, и Дик входит в их компанию, — мрачно подытожил Джим, сидя на веранде особняка Ди. Он вопросительно взглянул на Карла.
— А разве вас это удивляет? — усмехнулся тот.
— Карл, тебе сейчас легко говорить. Ты-то уже стреляный воробей — знаешь, с чем имеешь дело. А я — только-только столкнулся со всей ентой чертовщиной. В первый и, надеюсь, в последний раз. — Джим задумался над своей фразой и добавил: — Я, конечно, имею в виду, что мы победим. В таком смысле.
— Я понял. А какая там реакция у губернатора штата?
— Полная тишина. Дейли получил сведения, что губернатор ходит как в воду опущенный, совсем голову потерял. Он никак не хочет поверить в то, что происходит у него под носом.
— Так что же, на подкрепление нам рассчитывать не придется?
— Скорее всего нет, Карл. Послушай, а вот когда ты раньше сталкивался с подобными явлениями… Чем все это заканчивалось?
— Они вынуждали меня действовать решительно. Я только оборонялся.
—> Но это не ответ на мой вопрос.
— Многие погибли тогда, Джим. Я уже вчера говорил Соне, что не ставлю своей целью убивать людей. Никогда. Но после всего того, что мне пришлось пережить, я понял: другого выхода просто не существует. Они ведь не оставляют выбора.
— И пресса никак не отозвалась? Трудно поверить, что в ваш округ не хлынули тогда толпы газетчиков.
— Нет. Но там, правда, все протекало несколько иначе, и восстание захватило не весь город. Кстати, раз уж речь зашла о городах, скажи, что у вас там в Батлере? Как дела?
— Временное затишье. Ни сбежавших уголовников, ни чудовищ, ни летающих кусочков леди Барстоу — полная тишина. Родейл оклемался и сегодня, наконец, приковылял на работу. Он совершенно распоясался, ведет себя разнузданно, но ребята, слава Богу, не обращают внимание на его фортеля.
И тут как по сигналу оба мужчины обратили свои взоры на лес, окружавший дом Ди Коннерс.
— Древние идолы уже вышли на поверхность, если я не ошибаюсь? — осторожно обронил Джим.
— Думаю, что да. Им понадобится еще два-три дня, чтобы окончательно окрепнуть, и вот тогда в округе начнется сущий ад. Точно так же случилось и в Раджере.
— Я вспоминаю, как здорово провернул операцию твой отец, Карл. Надо же, заманить их на металлическую решетку и задать жару!
— Да. Но теперь эта уловка не сработает. Дважды на один и тот же крючок они не попадутся. Вы, кажется, говорили, что заходили к владельцу похоронного бюро. Что же они сделали с убитыми? Уже закопали?
— Яс самого утра послал на кладбище своего человека следить за происходящим. Но он немного увидел. Понимаешь, у нас все службы проходят в закрытых помещениях, и, таким образом, любая церемония практически скрыта от постороннего взгляда. — Джим удивленно уставился на Карла. — А чему это ты улыбаешься?
— Никто их и не отпевал, Джим.
Джим недоумевающе заморгал.
— Как так?
— Я говорю, они и не собирались хоронить погибших. Они просто свезли трупы на кладбище и сгрузили их там с согласия владельца похоронного бюро.
— И ты хочешь сказать, что…
— Совершенно верно. Что они восстанут.
* * *
— Что-то, ребятишки, надоело мне торчать в этой дыре, — пробурчал Жаба, из угла в угол расхаживая по гостиничному номеру. — Не сгонять ли мне домой? Глянуть бы, что там сейчас творится? Ведь на дворе как- никак день. Светло уже.
— Но Джим не велел нам отлучаться отсюда, — напомнил Санни.
— А мы ничего плохого и не замышляем, — с полоборота завелся Бубба. — И кто он такой, твой Джим Хант, чтобы еще указывать нам* что можно делать, а что нельзя?
— Мне б тоже надо отсюда смотаться и кое-чего раздобыть, — наморщил лоб Кит. — А то чой-то мне не по себе.
Братья прекрасно поняли, что надо раздобыть Киту, но дружно промолчали. Они уже давно махнули на него рукой, придя к заключению, что Кит — отъявленный наркоман и вылечить его, вероятно, уже никогда не удастся.
Жаба окинул взглядом братьев и поинтересовался:
— Со мной кто-нибудь едет?
Кит и Бубба тут же вскочили со стульев.
— На меня не рассчитывайте, — уверенно заявил Санни —
