Облака вновь заслонили луну, погрузив склон холма в темноту. Ветки скрипели и колыхались под холодным ветром. Мальчик порадовался плащу принца – его изношенная одежда плохо защищала от холода.

– Я Артус, – тихо представился он.

Слова вывели принца из глубокой задумчивости.

-Мм? Что ж, Артус, можешь звать меня Балином.

Мальчик замялся, потом вытащил драгоценный камень из кармана. Его синее сияние отбрасывало странные тени на лицо Азуна. Он на мгновение оценивающе взглянул в лицо молодому человеку.

– Но это не ваше имя, – наконец сказал Артус.

– Конечно же мое, – начал Азун, но увидел, как скривились губы Артуса, а в его глазах появилось недоверие. Он взглянул вниз, на свои руки, на отпечаток от обручального кольца. Его печатка тоже исчезла.

– Меня выдало имя принцессы на обручальном кольце или герб на кольце с печатью?

– В общем, оба, – ответил Артус. Он вытащил золотое кольцо из кармана и вернул его принцу. – А еще ножны. Немногие наемники станут носить королевский символ.

Азун опустил взгляд на порванного и испачканного Пурпурного Дракона.

– Мой наставник всегда говорил, что это довольно глупо – переодеваться и при этом носить фамильный герб. И все равно люди гораздо старше тебя обманывались.

– Люди не смотрят на самое очевидное. Как мне звать вас – Ваше Святейшество?

– Нет, – сказал Азун, пытаясь не улыбнуться наивности мальчишки. – Мы же сейчас сражаемся вместе, а братьям по оружию ни к чему куртуазные манеры. Кроме того, "Ваше Святейшество" – обращение к жрецам, а не к принцу.

– Извините. Никогда раньше не встречал принца.

– Тогда откуда ты столько обо мне знаешь?

Мальчик поерзал – шерсть на воротнике причиняла неудобство.

– Ну, я читал про короля Ригаерда и про вас на королевских декларациях, развешанных по городу. И еще видел во время венчания, когда карета проезжала по Променаду. Ну, я был слишком далеко, чтобы увидеть вас, но я видел карету. И потом еще истории, которые про вас рассказывают в Воровской Гильдии – про то, как вы переодеваетесь и ведете себя, будто странствующий рыцарь. Они говорят...

– Ладно, – сказал Азун, поднимая руку, чтобы остановить словесный поток. Теперь настала его очередь изучать своего невольного товарища по несчастью, оценивать этого простолюдина, мальчишку-разбойника. Большинство детей в Сюзейле быстро взрослеют, особенно дети городских бедняков. Но этот мальчик обладал большим, нежели простой опыт. Он был умен. Более того, он умел читать – чему учились в основном дворяне, жречество и некоторые богатые купеческие семьи.

– Отец научил тебя читать, верно?

Артус засмеялся с удивляющей горечью.

– Ему не нравится, что я читаю. Меня тайком учил священник Огмы, пока отец не узнал об этом. Но это уже было неважно. Когда он приказал мне перестать, я уже научился.

Он крепко сжал драгоценный камень, закрыв ладонью почти весь свет. Но Азун все же увидел гнев в его глазах, когда мальчик сказал:

- Я не хочу быть бандитом, как он.

Принц протянул руку вверх, к мальчику.

– Если не хочешь быть разбойником, то как насчет отдать мне свою маску? Сейчас она пригодилась бы.

На мгновение Артус подумал, что принц собирается надеть грязную ленту на лицо, но тот принялся обвязывать ею голову. Тогда мальчик заметил рану, из которой сочилась кровь прямо на русые волосы, окрашивая их темным и скрывая уже появившиеся седые пряди.

– Так кем ты хочешь быть в таком случае? Жрецом, может быть?  Или бардом? Ты, кажется, хорошо запоминаешь истории.

На лице Артуса появилась улыбка.

– Истории мне очень нравятся, – он опустил взгляд вниз, на светящийся камень, и запнулся. – Я знаю некоторые сплетни о вас. В гильдии рассказывали мне о Людях Короля. Говорили, что из вас не выйдет хороший король, знаете, что вы будете странствовать, спасать людей и сражаться с драконами.

– Действительно, – сказал Азун без выражения. – Может они и правы. В любом случае, мы скоро узнаем, не так ли?

Артус позволил непонятной реплике повиснуть, хотя холодный тон в голосе мужчины почти не напугал его. Отец точно так же говорил про неудачное ограбление или про соперников в Воровской Гильдии, которые сомневались в его умениях.

– Что мы теперь будем делать? – спросил он через некоторое время.

– Думаю, ждать, – мрачно ответил принц. – Когда взойдет солнце, они не станут нападать. Свет слишком вреден для их глаз. Кроме того, с рассветом на тракте вновь появятся путешественники. Мы сможем собрать достаточно людей, чтобы выстоять против маленьких чудовищ, если к тому времени они не сдадутся и не вернутся в Темную Твердыню.

После этого Артус и Азун погрузились в неприятную тишину. Оба были уверены, что должен существовать какой-то способ противостоять убийцам, но ни один не придумал стоящий обсуждения план. Азун принялся строгать кору ножом мальчишки, а несчастный Артус прислонился к стволу.

Внезапно один из землероев высунулся из недр ближайшей норы. Он втянул носом воздух, бросил бесполезный взгляд в ночную тьму, затем крикнул:

– Ты не убежишь, Азун!

Голос был высоким, страшным и скрежетал, будто подбитые гвоздями сапоги по плитке.

Вскоре прекратилась и эта попытка запугать. Артус посмел надеяться, что убийцы сдались, и его отец скоро выберется из-под земли свободным. Но неожиданное падение дерева в опасной близости к их убежищу разрушило эти надежды.

– Они не собираются ждать, пока мы слезем, – горько заметил Азун.

Замерев от страха, они смотрели как следующее дерево просело в землю, а потом накренилось. Ночь заполнилась треском и скрипом, когда дуб врезался в голый клен и оба обрушились на землю. Повсюду вокруг обрушившихся деревьев землю исчертили следы землероев. Каждые несколько футов один из них высовывался наружу и нюхал воздух.

Не обнаружив среди рухнувших стволов следы принца, землерои принялись валить другие деревья. С ужасным грохотом падали сосны и дубы, обламывая ветви с других деревьев по пути, выбивая жизнь из всего, что попадало под удар. Птицы, белки и другие создания убегали, когда их дома начинали качаться и рушиться. Любое животное крупнее крысы, убегавшее по склону, попадало в норы к землероям. Как сказал принц, прожорливые убийцы ели почти все.

Наконец одно дерево упало достаточно близко, чтобы зацепить Артуса и Азуна голыми ветвями. Сучковатые ветки вцепились в них, как костлявые пальцы, прочертив