про них многие рассказывали.

– Чепуха, говорю, – снова обронил старшина дровосеков. – После дюжины кружек эля в «Приюте перевозчиков» по пути домой любому привидятся за каждым кустом гоблины и черти.

Второй дровосек задумчиво заметил:

– Я придерживаюсь другого правила. Лучше держать ухо востро и побаиваться скальных гоблинов и перекати-чертей, даже если они не показываются, нежели позволить им захватить тебя врасплох.

Старшина решительно разрубил воздух ладонью:

– За работу! Вы задерживаете сплетнями большой караван! – Повернувшись к Вармусу, он повторил: – Поезжайте через Провал Настройщика. Дней через восемь вы прибудете в Каспару-Витатус.

Вармус вернулся к экипажу, и караван двинулся вперед. Через полтора километра боковая дорога поднималась в холмы к Провалу Настройщика, и Вармус неохотно повернул туда, оставив позади знакомый прибрежный путь.

Боковая дорога долго петляла между холмами, углубилась в Провал Настройщика и вывела караван на плоскогорье.

К тому времени Солнце уже почти зашло. Вармус решил устроиться на ночлег там, где из рощи черных деодаров узкой струйкой вытекал ручей. Он тщательно расставил экипажи и фургоны, окружив их проволочной оградой, при малейшем прикосновении поражавшей лиловыми разрядами-молниями любого, кто попытался бы проникнуть через нее снаружи. Таким образом караван был защищен от рыщущих по ночам хунов, эрбов и вурдалаков.

Работники каравана наломали дров в роще деодаров и снова развели огромный костер. Пассажиров первого класса предварительно угостили ужином из трех блюд, приготовленным Поррейгом на борту «Авентуры», после чего они присоединились к «экипажным» путешественникам, закусывавшим у костра хлебом с тушеным мясом и квашеной зеленью.

Вармус налил всем вина, но не так щедро, как вечером предыдущего дня.

После ужина вожатый каравана обратился ко всем присутствующим:

– Как вам известно, нам пришлось повернуть на объездную дорогу, в связи с чем не предвидится никаких неудобств и, надеюсь, никаких задержек. Тем не менее теперь мы будем ехать по Ильдийской Пустыне, то есть по незнакомой мне территории. Необходимо принимать меры предосторожности. Как видите, мы установили ограду, препятствующую вторжению незваных гостей.

Валяясь на боку, Иванелло не удержался от шутливого замечания:

– Что, если незваные гости перепрыгнут через нее?

Вармус не был расположен шутить:

– Ограда опасна! Не приближайтесь к ней. Доктор Лаланке, вам придется по возможности предупредить ваших подопечных об этой опасности.

– Я так и сделаю.

– Ильдийская Пустыня – дикая местность. Дальше могут повстречаться кочевники из Карста или даже из Долгого Эрма. Эти люди – если их можно назвать людьми – непредсказуемы. Потребуется система бдительного наблюдения. Главным дозорным будет Кугель, разместившийся на носу «Авентуры». Он человек проницательный, зоркий и подозрительный; кроме того, ему больше нечего делать. Я буду следить за дорогой с козел головного экипажа, а Славо́й, так как он едет в последнем фургоне, станет нашим арьергардом. Но прежде всего мы будем полагаться на Кугеля, перед которым открывается обширный вид сверху. Вот и все, что я хотел сказать. Продолжайте закусывать и развлекаться.

Клиссум прокашлялся и выступил вперед – но перед тем, как он успел процитировать первый слог своей оды, Иванелло схватил лютню и, залихватски бряцая по струнам, принялся распевать довольно-таки вульгарную песенку. Клиссум постоял немного, обиженно улыбаясь, после чего отвернулся и сел на прежнее место.

С севера налетел порыв ветра, заставивший плясать пламя костра и на мгновение скрывший фигуру Иванелло в облаке стелющегося дыма. Иванелло беззаботно выругался, положил на землю лютню и опять занялся заигрыванием с девушками-мимами, по-прежнему загипнотизированными его музыкой. Сегодня он осмелел, но его эротические приставания – постольку, поскольку они в равной мере адресовались каждой из трех девиц, – не встречали возражений.

Кугель с неодобрением наблюдал за происходящим. Повернувшись к доктору Лаланке, он пробормотал:

– Иванелло побуждает ваших подопечных к распущенности.

– Вполне может быть, что таково его намерение, – согласился доктор.

– И вас это нисколько не беспокоит?

– Ни в малейшей степени.

Клиссум снова вышел вперед и, поднимая рукописный свиток высоко над головой, с улыбкой обвел глазами собравшихся.

Иванелло, опустившийся в объятия Сущи, в то время как Рлысь прислонилась к нему с одной стороны, а Скася – с другой, наклонился к своей лютне и извлек из нее последовательность жалобных арпеджио.

Клиссум, казалось, готов был осудить вмешательство молодого человека, когда ветер направил прямо в лицо эстета струю густого дыма, в связи с чем он раскашлялся и отступил. Иванелло, опустивший голову так, что его каштановые кудри блестели отражениями языков пламени, улыбнулся и сыграл на лютне пару издевательских глиссандо.

Эрмольда возмущенно промаршировала вокруг костра, встала, глядя на Иванелло сверху вниз, и резко произнесла:

– Клиссум хотел бы спеть одну из од. Предлагаю вам отложить лютню и послушать его.

– С удовольствием так и сделаю! – отозвался молодой человек.

Эрмольда развернулась на месте и промаршировала обратно, туда, где сидела. Три одинаковые девицы вскочили на ноги и последовали за ней такой же возмущенной походкой, раздувая щеки и растопырив локти, при этом они выпячивали животы и высоко поднимали колени неуклюжими толчками. Заметив, что у нее за спиной что-то происходит, Эрмольда обернулась; девицы отпрыгнули, кувыркнувшись спинами вперед, исполнили молниеносный лихорадочный танец, совершая длинные прыжки из стороны в сторону, как взбудораженные менады, и вновь опустились на траву рядом с Иванелло.

Эрмольда, растянув губы в напряженной улыбке, подошла к Клиссуму, чтобы обменяться с ним парой слов; при этом и она и эстет бросали на молодого человека презрительные взгляды, полные праведного осуждения. Тем временем Иванелло, отложив лютню в сторону, всецело предавался эротическим экспериментам с окружившими его тремя девицами. Они нисколько не возражали против его прикосновений – напротив, теперь они прижимались к нему еще плотнее. Наклонив голову, Иванелло крепко поцеловал Рлысь в губы; Сущь и Скася тут же обратили к нему лица, требуя того же.

Кугель с отвращением крякнул:

– Невыносимый юнец!

Доктор Лаланке покачал головой:

– Честно говоря, меня удивляет их податливость. Мне они никогда не позволяли к ним прикасаться. Что поделаешь! Кстати, Вармус явно начинает беспокоиться – наступает ночь.

Вармус поднялся на ноги и стоял, прислушиваясь к звукам, доносившимся из темноты. Пройдясь вдоль ограды, чтобы проверить ее надежность, он обратился к путешественникам:

– Сохраняйте бдительность! Не бродите ночью, как лунатики! Не назначайте свидания в лесу! Я иду спать и рекомендую вам сделать то же самое, так как завтра нам предстоит долгий путь по Ильдийской Пустыне.

Клиссум не мог смириться с унижением и выступил вперед, всем своим видом изображая оскорбленное достоинство:

– Меня неоднократно просили прочесть еще одну поэму, и я намерен выполнить эти просьбы.

Эрмольда одобрительно хлопнула в ладоши, но почти все остальные отправились спать.

Клиссум раздраженно поджал губы:

– Теперь