стояло двенадцать помостов на колесиках. Десять были заняты, два ближайших оставались свободными. На всех остальных были распяты свиньи, в той или иной степени лишенные частей тела. Помосты отчасти повторяли конструкцию пола, снабженные такими же стоками, а отчасти походили на операционный стол или реанимационную койку. Возле каждого жужжали, шипели и булькали разнообразные устройства, ходили туда-сюда поршни, медленно сочилась жидкость из пластиковых мешков и стеклянных сосудов. Все это, в свою очередь, соединялось толстыми змееподобными кабелями, тянувшимися по полу и уходившими в стены.

Все свиньи были живы, но лучше бы они были мертвы. Не хотелось на них смотреть, но, когда я уже решил отвести взгляд, вдруг понял, насколько хуже сейчас Пинки, и усилием воли заставил себя фиксировать свершающееся преступление во всей его полноте.

У тех свиней, что пока пострадали наименее, отсутствовали длинные куски плоти, но остались целыми конечности. Однако чудовищнее всего выглядели не сами раны, а то, что им явно давали зажить. Возможно, когда-то в этом участвовала Роза-или-Нет, и я мог лишь догадываться, как сказалась подобная работа на ее психике. Каково это – оказывать врачебную помощь, точно зная, что тем самым лишь продляешь мучения жертвы? Здесь явно чувствовалась опытная рука хирурга: аккуратные швы, затянутые рубцовой тканью раны. Кое-где виднелась вытатуированная разметка в тех местах, где предполагалось вырезать очередной кусок. Поддерживающие жизнь машины не давали свиньям истечь кровью или слишком быстро погибнуть от шока. Возможно, тем, на кого я сейчас смотрю, повезло: после того как от них что-то отрежут, они смогут уйти на своих ногах. С другой стороны, для этих свиней путь к смерти лишь начался, а счастливчиками нужно считать тех, чей конец близок. На них смотреть тяжелее всего: почти все мясо срезано, осталась лишь одна конечность, а то и ее часть, однако они еще живы и, похоже, в сознании.

Свиная Королева расхаживала вокруг столов, постукивая жезлом по их краям и по металлическому полу. Она дергала за шланги, заставляя дребезжать стеклянные сосуды, и что-то орала зрителям, вздымая руки и размахивая жезлом над головой. Рев толпы достиг кульминации, и Королева призвала приспешников к порядку или хотя бы к некоторому его подобию. Все успокоились, но полная тишина не наступила – слишком велико было предвкушение.

– Пусть никто не говорит, будто мы не наделены даром терпения, моя верная паства! Мы много лет ждали этого дня, но никогда не теряли веры в то, что он наступит. Мы молили об этом дне, и вот он настал! Нам ниспослан тот, кого мы так долго желали, редчайший и ценнейший из всех! – Свиная Королева сделала паузу и взмахнула жезлом, вызвав одобрительный рев. – Возрадуйтесь же все! Скоро вы получите свою награду! Вас ждет роскошное пиршество – плоть старейшего! Я уже отведала его, но теперь мяса хватит для каждого! Даже самый низший из вас получит свою долю! И отчаянный визг негодяя, разносясь с моей помощью по всему городу, станет посланием для подобных ему, сообщая, что их защитник теперь в моих руках!

Пинки повернул ко мне голову. Наши тележки стояли вертикально, достаточно близко друг к другу, чтобы мы могли разговаривать.

– Уверен, что все еще хочешь работать на эту психопатку, де Рюйтер? Думаешь, это тебе хоть как-то поможет?

– Мое время еще не пришло, – ответил я.

– Зато пришло мое.

– Нет, думаю, ты еще долго протянешь. Слышал же, что она сказала: ты сумел пережить всех остальных. Она будет поддерживать в тебе жизнь, сколько сможет, так как знает, что ты единственный в своем роде.

Свиная Королева подошла чуть ближе к нам:

– Что, болтаете, старые приятели? Коротаете время за воспоминаниями?

– Делай то, что собиралась сделать с нами, – сказал я.

– Это уж непременно!

Снова раздался оглушительный рев, но, вместо того чтобы его поддержать, Королева резко ударила жезлом в пол, и сразу наступила напряженная тишина.

– Прошу проявить хоть немного уважения к нашим гостям, моя верная паства! Из-за ваших воплей они едва слышат друг друга!

Тишина была весьма относительная – зрители на какое-то время утихомирились, но по-прежнему жужжали и булькали поддерживающие жизнь машины. Я напряг слух, пытаясь услышать какие-нибудь звуки снизу, крики или выстрелы, любой намек на то, что Сидра проникла внутрь и скоро будет с нами, но мои усилия оставались тщетны. Пинки хотел учинить тут полный хаос, и я был почти готов присоединиться, но еле слышный голос разума подсказывал: нужно еще немного подождать.

– Для тебя больше пользы от него живого, чем от мертвого, – сказал я Свиной Королеве.

Та наклонилась ко мне:

– Что, вы опять закадычные друзья?

– Я всего лишь рассуждаю логически. Ты видишь в нем свинью, твое свинейшество. Я вижу того, кто выжил. Он продержался столько лет не потому, что ему просто повезло. Он своего рода природная стихия, беспощадный тактик и стратег, которого леди Арэх ценила не без причины. Он понимает свиней, но точно так же понимает и нас с тобой. Можешь наделать из него котлет, но тогда ты лишишься чего-то намного более ценного.

– Я сама решаю, кого и когда мне сожрать. – Королева переключила внимание на Пинки. – Ладно, пока отрежу немного. Просто на закуску. Ничего такого, о чем ты мог бы пожалеть.

Пинки задергался в ремнях, стиснув кулаки. Понять, что происходит с его заостренными ногтями, было невозможно.

Внезапно на меня обрушилась боль. Вновь пробудилось пламя в моей крови – пламя, которое и было моей кровью. Обезболивающее перестало действовать без всякого предупреждения. Я напрягся, заскрежетав зубами.

Свиная Королева подошла к столу, на котором лежала почти невредимая свинья. Отдав жезл помощнице, Королева покопалась среди инструментов и извлекла маленькую циркулярную пилу. Проверив искрящееся лезвие на краю помоста, она начала вырезать узкую полосу мяса из бедра. На мгновение свинья замерла от шока, но тут же забилась в прочных ремнях. Свинья визжала от невыносимой боли и истекала кровью, а Королева продолжала свое занятие. Она вырезала лишь тончайший ломтик, а затем отделила жужжащей пилой другой рукой кусочек мяса, размером с наглазную повязку.

Она швырнула мясо в зрителей – подачку для алчной толпы. Те устремились к ней, как железные опилки к магниту; каждый надеялся завладеть куском, а если придется – вырвать его у соседа. Свиная Королева пару минут наблюдала за суматохой не то с наслаждением, не то с отвращением, а затем вернулась к свинье. Выбрав другой участок плоти, вонзила в него лезвие пилы, после чего щелкнула пальцами свободной руки охранникам в масках, которые спустились вместе с нами из смотровой.

– Тащите