что происходит

наверху. Медики не имеют никакого уважения к пожеланиям раненного. Они все курицы-наседки, которые убеждены, что знают, что будет лучше всего для их пациентов.

Он стащил мой шлем и, глядя на мой правый глаз, зацокал языком.

- Я его потерял? – спросил я.

- Нет, пан. Стрела не попала в глазное яблоко. Но она застряла в кости немного правее.

Думаю, что останется шрам, но вы сможете снова видеть. Вы счастливчик.

- Да, если стрела действительно прошла мимо, то я чертов везунчик!

- Это так, пан.

- Ну что ж, открой этот хирургический набор. Извлеки наконечник стрелы, промой рану

и зашей ее! Тебя вообще чему-то научили в медицинской школе?

- Раньше я никогда не зашивал глаз, пан. На самом деле, я никогда не зашивал ничего, кроме мертвых животных во время обучения.

- Ну, парень, это твой шанс, чтобы научиться! Во-первых, вымой руки в "белой молнии", а затем, как можно лучше промой рану.

- Да, пан.

Спустя некоторое время, я спросил:

- Сделал, что я сказал? А теперь возьми клещи из своего набора инструментов и вытащи

стрелу. Лучше, если ты кого-нибудь попросишь держать мою голову. Будет больно, и я могу

дернуться.

- Да, пан? Никогда!

- Я сказал, позови кого-нибудь и перестань вести себя так, как будто я Бог! Это приказ!

- Да, пан! Вы не Бог. Эй, Лежек! Иди сюда! Держи его голову!

- Теперь клещи, - сказал я.

Не знаю, кричал я или нет, но я увидел самое невероятно зрелище и, думаю, что на некоторое время потерял сознание.

- Я достал его, - сказал он, держа окровавленный наконечник так, чтобы я мог его видеть

своим здоровым глазом.

Правый глаз все еще не видел.

- Хорошо. Выкинь его. Мне не нужны такие сувениры. А теперь возьми пинцет и поищи

в ране осколки кости или другие инородные тела.

На этот раз я совершенно точно закричал. Ни разу не весело чувствовать, как кто-то

копается в твоей голове без анестезии!

93

Но он с толком использовал время и вроде бы достал несколько каких-то кусочков.

Я хотел ему сказать, чтобы он оставил там несколько частей черепа, но потом передумал.

Я не мог видеть, что там происходит и поэтому мне пришлось полагаться на мнение ребенка.

- Думаю, что все, пан.

- Слава Богу! А теперь снова очисти все белой молнией. Налей ее прямо в рану.

Сейчас эта область онемела, и я не кричал. Понимаете, мне бы хотелось, но я сдержался.

- Хорошо. А теперь возьми свою стерильную иглу и зашей рану. Делай красивые

и аккуратные стежки, потому что, если моей жене не понравится твоя работа, то она сделает

твою жизнь невыносимой. Ты уж мне поверь. Я знаю эту женщину.

- Да, пан. Постарайтесь так сильно не морщиться. Мне трудно выровнять края.

- Я постараюсь.

Он сделал девять стежков. Я считал.

- Вот и все, пан.

- Хорошо. Теперь перевяжи там все, поместив рядом с раной немного торфяного мха.

- Да, пан.

- Без лейкопластыря, повязку нужно удерживать, обернув ее вокруг моей головы

и под подбородком.

Когда все было закончено, я сел.

- Ну что же, хорошая работа, я надеюсь. Спасибо тебе, а теперь тебе лучше оглядеться

вокруг и помочь другим раненым.

Он оглядел комнату.

- Нет, пан. Думаю, что хирурги уже обо всех позаботились.

- Хирурги! - закричал я, - Тогда кто, черт возьми, такой ты?

- Я, пан? Я помощник санитара.

- Тогда почему, черт возьми, ты делаешь операцию на моей голове?

- Но Вы мне приказали, пан! Это был прямой приказ от моего командира! Что я

должен был делать? Ослушаться Вас?

- Тогда откуда у тебя хирургический комплект?

- Ну, у них на складах было несколько лишних и они, на всякий случай, отдали их

некоторым санитарам.

- Они просто передали его тебе?

- Да, пан. Приятно знать для чего используются некоторые из этих инструментов.

Я выяснил, что не могу носить поверх повязки свой подшлемник, но я могу надеть шлем.

Перед тем, как я покинул лазарет, ко мне подошел главный хирург и я увидел, что его

доспехи были пробиты в десятке мест.

Как я мог видеть по знакам различия, а также потому, что он был вооружен булавой, а не мечом, человек, стоящий рядом с главным хирургом, был капелланом отряда. В любой

современной армии, обе этих должности имели бы нестроевой статус, но в нашей армии, каждый человек был воином. Кроме того, что он выполнял свои медицинские обязанности, пан Мажински был знаменосцем оранжевого взвода.

- Список потерь, пан, - сказал он.

Я посмотрел список. Одиннадцать убитых. Двадцать тяжелораненых и это не считая

меня. Пятьдесят один легкораненый. Если бы я принял предложение Тадаоса и использовал бы

огнеметы, то все эти люди сейчас были бы живы и здоровы.

- Извините за случай с санитаром, пан. Я наблюдал за ним, когда он работал с Вами, но на операционном столе передо мной лежал человек с проникающей раной в груди и я думал, что смогу его спасти. А санитар