бы не поступил, опасаясь за свою жизнь, свое потраченное время. Новость о том, что Даевин, оказывается, спас семью от исчезновения, лишь сильнее пробудил в нем ресентимент к вечному сопернику.

– Я отказываюсь в это верить! – вскрикнул он, встав со стула. – Я знаю Даевина давно, и я не видел более самовлюбленного человека, который относился бы к другим, как к ничтожествам, лишь потому, что хорошо махает мечом, он унизительно относится к каждому сопернику, даже когда проиграл соревнование мне, на его лице была ухмылка, будто второе место лучше первого! Словно это я проиграл, а не он!

– Я…

– Успокойся, сынок, нет смысла сеять вражду, – говорит отец, показывая Дораду на его место, чтобы он сел. – Ты должен быть благодарен ему за спасение. Разве сказал он тебе о том, что спас всю твою семью, что ты теперь должен быть ему обязан? Я вижу твое удивление, значит, он такого не говорил.

Даевин хотел что-то сказать, но решил промолчать, приподняв брови, когда посмотрел Дорада. Тот сел и сложил руки на груди.

– Так что, Даевин, – продолжает глава семьи, – что о себе расскажешь еще?

– Ну, я королевский защитник на службе у Элизабет Гайис. Учился в гвардейском университете, с Дорадом мы одногодки. И я лучший гвардеец нашего выпуска! – радостно сообщает он, зная, что вызовет агрессию у одного человека.

– Мои оценки по теоретическим занятиям были выше. Да и по практическим ты не сильно впереди.

– Ты нравился преподавателям, а я нет, вот и разница.

– Легко скидывать ответственность на других, Даевин.

– Если ты не знал, во время Революции многие преподаватели меня невзлюбили из-за моей чересчур активной позиции, так как они из страха выбрали другую сторону.

– Интересы университета были на стороне нового правительства, – говорит отец семьи. – Наша семья открыто была настроена против него, мы были за честь Короля. А ты, Даевин Лоост, что, тоже монархист?

– Не совсем, просто от идеи бить людей, которых я и должен защищать, меня корежило, от одной мысли было неприятно. Мой отец бы такое не одобрил, вот он, кстати, как-раз и монархист.

– Из-за тебя университет мог сгореть и полностью развалиться, – говорит Дорад, – люди тогда были как бешенные псы, сносили все на пути своем.

– Корону надо было отстоять, – ответил Даевин. – При короле не было извращенцев и пропадающих людей. Я хотя бы не повиновался бесчеловечным приказам с верхушки, как это сделал ты, и да, я все еще не жалею о содеянном, – сказал он, положив руки на стол. – И помогло это тебе? Бандиты с такими же политическими взглядами, как у нового правительства, готовили против твоей семьи планы. А я был на твоей стороне!

– Это лишь совпадение. Не надо говорить за мою семью. Оправдывайся, как хочешь, но быть бесконтрольным негодяем это не то, что украшает гвардейца.

– У меня есть свои принципы, приказы отца и Кодекс чести. Не знал, – говорит Даевин в саркастичном тоне, – что это так плохо.

– Да все, перестаньте спорить, дураки, – вскрикнула одна и близняшек. – Мы за стол сели не спорить. Идите во внутренний двор и деритесь там!

Посмотрев на них, потом друг на друга Дорад и Даевин согласились.

– Только с условием, что ты больше не лезешь ко мне, – говорит Даевин, – и признаешь, что я прав.

– С условием, что ты перестанешь выделываться перед моей семьей и признаешь, что ты не прав!

– Хм, – подумал Стефан Эквила. – Идея хорошая. Семья! Выходим во внутренний двор, ужин подождет. Даевин Лоост, Ева Гайис, следуйте за нами. Мне интересно посмотреть, – продолжает он, смотря на Еву, – как сражается ваш гвардеец.

Все встали из-за стола и пошли во внутренний двор.

– Я не видел, чтобы они дрались, – говорит Логан, – хотя часто видел, как спорят друг с другом.

– У нас был спарринг в конце учебного года, я тогда победил, – сразу сказал Даевин.

– Серьезно? – спрашивает Логан.

– Я не был готов к серьезному клинчу, а ты этим воспользовался. В этот раз я буду драться в полную силу.

– Кстати, а что ты сделал с золотым револьвером?

– Я отдал на починку, теперь он лежит у меня в комнате в шкафу трофеев. Использую я другой револьвер, самовзводный.

– Вау, а почему бы не использовать пистолет в таком случае? Есть же современные полуавтоматические, еще и перезаряжаются быстрее.

– Не надо учить меня жить, Даевин… Мне тоже нравятся револьверы.

Даевин довольно хмыкнул. Стефан Эквила посмеялся, глядя на них.

Дойдя до внутреннего двора, Даевин поразился его размерами. Примерно в десять раз меньше, чем университетский двор, на котором тренируются сотни гвардейцев. Неплохо, подумал Даевин. Тем-то лучше для него, так как пространства для маневра больше.

– Здесь нет склада мечей? Я подберу что-то похожее на мой меч. Просто мой нельзя доставать при каждом удобном случае.

– У тебя торианский меч, – спрашивает Стефан Эквила, – чем ты заслужил его?

– Я… очень хорошо дерусь – это самый простой ответ, который я могу дать. По слухам, такой часто превращает хозяев в демонов, шайра, поэтому доставать лучше только при особых случаях. Да и меч слишком сильный, способен разбить любой другой при попадании.

– А сейчас что, случай не особый? – спрашивает Дорад. – Да и мечи, как раз по слухам, подчиняются воле хозяина. Так что будь добр, не настраивай свой меч на такую остроту.

– Как хочешь. Будем на своих мечах биться.

Встав друг от друга на расстоянии в десять метров, они начали ждать сигнала от отца, чтобы начать бой. С криком «начинайте», они обнажили мечи и ринулись в бой. Подбежав друг к другу, оба начали делать замахи. Дорад решил сделать широкий горизонтальный взмах, который Даевин отразил своим мечом и тут же с обратной стороны сделал свой. Дорад смог скрестить в этот момент мечи, захотел нарисовать окружность и выхватить меч Даевина, но тот отдернул руку, не позволив ему это провернуть. Даевин после этого сразу сделал выпад, целясь в грудь, но его остановил идеальный блок мечом, что почти невозможно сделать из-за высокого риска.

Даевин, раскрыв глаза, на секунду замкнул, из-за чего Дорад, схватившись за обух клинка, потянул Даевина к себе и ударил локтем с разворота по его лицу. Это ненадолго оглушило Даевина и открыло его спину, так как он повернулся. Вместо атаки мечом и победы, Дорад решил задушить его, но, сразу ухватившись за руку, которой Дорад хотел придушить противника, гвардеец перекинул его через себя, из-за чего он упал и уронил меч. Тогда его оппонент отошел от него на три метра и стал ждать, пока он поднимется и возьмет меч. После этого, он решил