И все они, окаяннии, теми своими проклятыми верами хвалятся,

ведомо убо да есть, яко от вечныя муки не избавятся.

Аще и хвалятся всех мудрейши быти,

а за таковое им злое деяние вечных мук не избыти.

И ныне учители их во дне адове пребывают,

со отцем своим сатаною воздыхают.

Да и они вси тудеже грядут

и вечных мук себе ждут!

По краегранесии двоестрочпем сложено,

от великия же сея книги вкратце объявлено.

И вам бы, возлюбленнии, предобрую сию книгу неленостае прочитати

и со всеусердием внимати,

зане писаны к ним, ко врагом святых отец наших, воспретителныя глаголы,

да посрамят их многочисленныя расколы.

Предваршему же убо по сих написанию,

по краегранесию имуще сложение сицево

люботрудне чтущым книгу сию:

Государьским повелением сия предобрая книга на них, злодеев, учинена.

От многих божественных писаней аки мечь изострена,

Светлым богодухновенным писанием утвержена,

По царьскому же паки речению, печатным сим тиснением воображена.

От разных убо святых и богоносных отец наших изнаписана,

Дивным же тем дидаскальством аки бисерием драгим унизана.

Аще кто от вас учнет сию предобрую книгу с прилежанием прочитати.

Ревность же имея по бозе, имать жидом и еретиком — римляном, лютором и калвйном уста заграждати.

Ей, воистинну бесовским действом тии учители их своя ереси составиша,

Во еже бо от божественнаго закона ничто же добре уставиша.

Царя убо и бога всех сущыя враги и сопостати нарекошася,

Аки дивия маслина от винограда от Христова предания отсекошася.

Разоритель убо добру, диявол, из давних лет насеял таковых плевел.

Ей, аки терние и волчец в чистую пшеницу въвел.

Воистинну, не туне богодухновеннии отцы наши

потщахуся таковое писание на них, злодеев, изложити,

Расколы же их на церковь божию и на самого святаго Духа низложити.

Ария[275] убо тогда и Савелия[276] с клевреты их древнии они богоноснии отцы наши проклятию предаша,

Божественным духом подвигшеся, аки волков от стада Христова, от церкве божия отгнаша.

Обаче послежде тех злодеев инии злии сосуди начаша являтися,

Такоже на церковь божию и на християньский закон вооружатися,

Ни в чем последовати Христову и апостольскому и святых отец учению,

И токмо — ум свой въперивше к диявольскому учению.

Кто не поусумнится о злохитром их замышлении,

Иже бо крепце сташа на диявольском том учении?

Весь убо Восток прельстил окаянный Бахмет[277],

Агаряном[278] всем наложил душепагубный навет.

Мудрии же они и богодухновении отцы наши изящнии возразители на них, врагов, учинишася,

Божественным духом на них, злодеев, вооружишася.

О еже бо аки острыя мечи и копия на их ереси сие писание изложиша,

Жидовъство же и еллинство, и латынство, ариянство и люторство, и калвинъство обличиша,

Еже ныне узрите в настоящих сих глаголех.

Содетель же наш и творец повелел нам жити в божественных его законех.

Терние же и волчец подавляют семена доброплодна,

Ведомо убо да есть, и еретическая учения погубляют дела богоугодна,

Еже бо свое еретическое учение к зелней слабости греха положиша,

Некрепких же и нетвердоумных прельстиша,

Но аки тмою злохитрым тем учением своим покрыша

Паки удицею льщения всех обольстиша.

Град убо великий Рим окаянный папа Формос[279] учением своим пленил

И тем всех людей обольстил.

Злый же убо Петр Гугнивый[280], той окаянный, конечную беду людем наведе

И аки некоею юзою во дно адово всех сведе.

Клятвенный же той Лютор Мартин[281] всех немец прельстил,

От диявола научен, свое учение до конца в них въкоренил.

Ныне же вси немцы зело крепостне держат проклятое его учение,

А не помышляют, како им будет с ним, врагом креста Христова, вечное мучение.

И вседушно уповают на проклятое еретическое предание,

Сего ради отъяся от них вечное упование.

Токмо будет им тма без света,

Понеже они не помышляют в себе превечнаго света.

Но аще и нам, грешным, святое писание муками претит,

Но господь бог, милости своея ради, создания своего не погубит.

Многое убо его милосердие и щедроты до нас, грешных,

Рода ради, тезоименита себе[282], но лишат нас благ вечных.

Аще Мартин и Калвин[283] вся немцы прельстиста,

Часть себе и жребий со диаволом получиста.

И тамо пребывают с ними, в вечном том и лютом, и нестерпимом мучении,

Такоже бо тмочисленыя души прельстили диавольскими научении.

Есть бо и инии сосуди — Мартыновы ученицы,

Лютое бо их и лукавое учение произыде во вся концы.

Есть же убо и паки проклятый ученик его — Михаил Сервет[284],

Мног же ученил людем непреподобный навет,

Иже бо он, злодей, такоже своим учением многочетныя ж души прельстил,

Лютым же тем своим учением до конца всех погубил.

Юза, воистинну, протяженна — еретическое их учение,

Болшую бо часть людей соотвела божественнаго закона на отвержение.

Иже злодей Сервет от тех же врагов научен,

Таче злый от злаго и рожен.

Ей, в ресноту за свое злое дело огнем сожжен, —

Лютый враг от злаго врага и побежден.

Есть же паки и инии злии сосуди, от них научени быша,

Многое же множество людей своим ересем научиша.

О всех же о них, злодеев, не у время изрещи,

Божиим гневом угасоша вси аки темныя свещи.

О еже бо многая своя еретическая учения простроша,

За таковое свое злое начинание во дно адово снидоша.

Ей, и ныне в нестерпимых муках пребывают,

Рыданием и стенанием воздыхают.

Аки бо злии волцы на овцы на божественный закон восташа,

Догматы божественыя и всякое богодохновеное писание раздраша.

От православныя веры весма отщетишася,

В ресноту враги креста Христова явишася.

Аще и вельми хвалятся еретическим своим учением,

Таче со всеми своими учители осуждены вечным мучением,

Иже бо, якоже и преже рехом, возъмутиша

Всю вселенную самосмышлением божественое писание разъвратиша,

Яко бо растолковавше