Джембер опустил ногу на пол и подался вперед.

– Что еще я должен сказать, чтобы ты перестала сводить нас? – проговорил он, бросив амулет на стол. – Она мертва, Анди. А моя кожа не выносит прикосновений. Так чем, по-твоему, мы будем заниматься вместе, а? Смотреть друг на друга влюбленными глазами, пока Сглаз не будет побежден, а она не исчезнет навсегда? Предаваться чувствам, у которых все равно нет будущего? – Он вновь взялся за амулет. – Как бы не так.

– Значит, ты признаёшь. Ты любишь ее.

– Ничего я не признаю.

Я со вздохом присела на край бильярдного стола.

– Я понимаю, что это моя первая гиена, и я не знаю, что делать. Но Магнус по-прежнему мой клиент. Я не возражаю, если в некоторых вопросах ты примешь бразды правления на себя. Но ожидаю, что ты будешь с ним любезен.

– На сегодня мне достаточно страданий, чтобы еще и выполнять требования ребенка.

– Я не ребенок.

– Каждый раз, когда ты так говоришь, становишься похожа на ребенка еще больше.

Я сердито посмотрела на него.

– Тебе придется быть с ним любезным. Это его дом. И он думает, что ты отказался от работы прежде всего из мести Сабе.

Джембер прервал работу.

– Если бы она рассказала ему всю правду, он бы не сердился так. Она не столь совершенна, как кажется.

– Она его мать, и он, разумеется, примет ее сторону. К тому же ты сам мог бы вести себя не как злодей.

Закатив глаза, он вновь принялся за работу, но уже с некоторой рассеянностью.

– Я буду любезен до тех пор, пока он не испытывает мое терпение.

– Какое терпение? – прорычала я и запустила несколько бильярдных шаров по мягкой поверхности стола.

«А чего ты ожидала, Анди? Хорошо еще, что он здесь».

Я склонила голову в попытке скрыть волнение, когда в комнату под руку с Келелой вошел Магнус. Она наверняка сильно устала после вчерашнего, не говоря уже о полученной травме. Уверена, он просто помогал ей. Тем не менее… они так хорошо смотрелись вместе. Так правильно. Оба одного социального статуса, да и она безумно красива. Келела вновь демонстрировала мастерство заполнять собой всю комнату.

Я ведь не ревную, да? Для ревности не было повода, особенно после того, как Магнус признался мне в любви. Однако часть меня все равно не могла успокоиться. Я никогда не буду выглядеть так безупречно рядом с ним. Нам никогда не стать идеальной парой.

Коричневый пиджак Магнуса походил на фрак – так ведь он назывался? С короткими полами спереди и двумя длинными фалдами сзади, только ткань была более фактурной. Его белая рубашка с воротником-стойкой доходила ему почти до колен. Мне нравилось, как он смешивал две культуры в убранстве своего дома и в своей одежде.

Как только они вошли в комнату, Келела разинула рот, ее глаза засверкали в свете камина.

– Боже мой, это же Джембер! Какая честь.

Джембер прервал работу и, слегка прищурившись, посмотрел на нее.

– Мы знакомы?

Она продолжала глядеть на него с благоговением.

– Меня зовут Келела. Я посещаю вашу церковь. Мне очень нравятся ваши песнопения. Вы не могли бы нам что-нибудь спеть?

– Вы серьезно? – пробурчала я, вскинув брови в ответ на ее реакцию. Победа над гиеной делала из Джембера живую легенду, но уж точно не делала достойным восхищения.

Джембер, как я и ожидала, остался равнодушен к ее похвалам.

– Что ты здесь делаешь?

– О-о. – Келела пригладила волосы. – Я вызвалась посмотреть Магнусу в глаза.

Он цокнул языком и снова переключил внимание на амулет.

– Да что с вами, девки, такое: рискуете жизнями ради этого неуклюжего болвана?

– Ну все, с меня довольно, – проговорил Магнус. Он помог Келеле сесть на диван напротив Джембера, после чего смерил того сердитым взглядом. – Ради такого случая я как раз надел вельветовый пиджак.

О нет.

– Магнус… – начала я.

– Я обращался к вам три года назад, Джембер, но вы не пожелали иметь с этим домом ничего общего. Так что изменилось теперь?

– Что изменилось? – переспросил Джембер так, словно Магнус должен был это знать, и продолжил работу над амулетом, не удостоив его ответом.

– Вы трус и злодей.

– Давайте не будем обзываться, – вмешалась я, встав между ними.

– Раз уж ты все проспал, – произнес Джембер, не поднимая головы, – возможно, мы наконец сможем поговорить о том, что будет дальше. Итак, где твоя опекунша, мальчишка?

Магнус сморщил нос, точно огрызающийся щенок.

– Я не мальчишка, старик.

– Почему люди вашего возраста считают, что в тридцать восемь лет я старик?

– Я не считаю, – откликнулась Келела, хлопая ресницами.

– Так, давайте немного остынем, – предложила я, выставив руки в стороны. – Магнус, Джембер здесь, чтобы помочь мне избавить тебя от проклятия. А ты, Джембер, пожалуйста, не зли Магнуса, ему и без того тяжело.

– Тяжело? – фыркнул Джембер. – Вообще-то это мы тут делаем всю работу.

Я тотчас зажала ладонью рот Магнуса, заглушая рвущееся наружу язвительное замечание.

– Нам нужно работать быстро, не так ли? Каким будет наш первый шаг?

– Зависит от обстоятельств. Этой ночью были жертвы?

– Нет, – ответила я. Наверное, было глупо врать Джемберу в таком важном деле, но я просто не могла сообщить ему об этом при Магнусе и потом вызвать кучу вопросов. Тем более я уже сделала себя мишенью, поэтому эти подробности сейчас были ни к чему.

– Пока дом истекает кровью, оно не вернется, а значит, у нас есть время в лучшем случае до завтрашнего вечера. Это немного, поэтому в первую очередь нам необходимо собрать все, что можно использовать в качестве оружия. Лучше всего подойдет что-нибудь длинное, с острым концом.

– Нет, сначала нам нужно поесть, – сказал Магнус, потягиваясь. – Я умираю с голоду.

Джембер удивленно вскинул брови:

– Мне кажется, ты немного драматизируешь, мальчишка. Когда ты ел в последний раз, вчера?

– Думаю, поесть – не такая уж плохая идея, Джембер, – вмешалась я, пока хмурый взгляд Магнуса не перерос в словесную угрозу. – Дневного света еще достаточно, мы спокойно сможем поработать потом. К тому же мы ведь не хотим, чтобы еда Сабы остыла.

Я обернула руку Келелы вокруг локтя Магнуса, дабы как-то отвлечь его, и направила их к двери.

– По-моему, ты обещал вести себя любезно, – громко зашипела я на Джембера.

– С одной оговоркой, – ответил тот. Теперь, когда амулет был закончен, он снял с себя одеяло. Оно выглядело таким уютным, что моя кожа под шерстяным свитером начала чесаться.