У него всегда была ослепляющая харизма, из-за которой трудно отвести взгляд.

Тем не менее, я заставляю себя открыть блокнот и делать заметки. Я записываю моменты в его речи, как он допрашивал свидетеля. Однажды я буду там, а он будет здесь наблюдать за мной. С папой. Когда он очнется.

Потому что он очнется.

Меня не волнует, что говорят врачи, он сжимает мою руку, когда я говорю с ним. Мой папа вернется и расскажет, зачем он искал мою маму.

После того, что я узнала из видеорегистратора, я попыталась обсудить эту тему с Нейтом.

— Как ты думаешь, папа искал мою маму? — спросила я его однажды, когда мы вместе смотрели фильм ужасов. Мы делаем это часто, смотрим фильмы и плаваем вместе — или он делает это, пока я держусь за него. Думаю, он настаивает на том, чтобы мы занимались вместе, потому что секс всегда является частью уравнения.

Но в тот момент у нас не было секса. Мы просто смотрели фильм и высмеивали его клише, когда я положила голову ему на колени, а мои ноги были подняты вверх, прислонившись к спинке дивана.

Некоторое время он смотрел на меня сверху вниз, затем сузил глаза.

— Почему ты спрашиваешь об этом?

— Мне просто было любопытно.

— Не надо. Что бы Кинг ни делал с твоей матерью, это между ними двумя.

— Ммм, правда? Я то, что появилось в результате их союза, поэтому думаю, что у меня есть право голоса, большое вам спасибо.

— Не стоит, и никакого сарказма, пока я не выебал его из тебя.

Он это сделал, трахнул меня, но сарказм не исчез полностью.

Так что да, Нейт мне не союзник по этому поводу. Единственный человек, который может мне помочь, — это, вероятно, Аспен, поскольку именно она рассказала мне о возможности настоящей причины происшествия с папой. Но у меня не хватило смелости поговорить с ней. Кроме того, она не знала о моей матери. Аспен и папа на самом деле не садятся и не рассказывают истории о своей жизни.

Судья сообщает всем присутствующим, что судебное разбирательство продолжится на следующей неделе, а на сегодня все.

Я ухожу с Нейтом и другими сотрудниками фирмы, но остаюсь на заднем плане, пока они говорят в лифте о пресс-конференции и так далее, и тому подобное.

Когда мы находимся в гараже, Нейт говорит своим помощникам-юристам уходить первыми.

Я опускаю голову и сажусь на пассажирское сиденье его машины. Я могла бы приехать сюда сама, но он сказал, что я должна поехать с ним.

Нейт входит, и я лучезарно смотрю на него.

— Ты был великолепен.

— И ты, блядь, отвлекала, — н наклоняется и натягивает ремень безопасности на мою грудь.

— Я отвлекала? — он даже не смотрел на меня, я думаю. Как я могла отвлекать?

— Да. Очень сильно.

Он все еще здесь, склоняется надо мной, так что его лицо находится всего в нескольких дюймах от моего, и я вдыхаю его аромат. Боже, когда я потеряю к нему чувствительность? Обычно я бы перестала реагировать на определенные слова, но кажется, что, когда дело доходит до него, она становится только хуже, а не лучше.

Но опять же, Нейт никогда не был словом. Он целая проклятая книга.

— Означает ли это, что я была плохой девочкой, муж?

— Чрезвычайно точно, жена.

Это наша игра, которая обычно означает, что он будет трахать меня, пока я не кончу, а потом все начнется заново.

— Так что пойдем домой. У тебя сегодня ничего нет. Я уточнял у Грейс.

— Ты хочешь, чтобы я пошел домой пораньше, чтобы мог послушать твою громкую музыку и посмотреть, как ты танцуешь?

— Ты можешь присоединиться или что-то в этом роде. И не называй любовь всей моей жизни громкой музыкой.

— Любовь всей твоей жизни? — он поднимает бровь.

— Да. Не завидуй.

Он. Чертов. Собственник. Обычно он на грани того, чтобы потерять самообладание, когда я проявляю обидчивость или дружелюбие с любым мужчиной, особенно с Крисом. Но даже Себастьян, его собственный племянник, состоящий в надежных отношениях, также является мишенью.

Я никогда не скажу этого Нейту, но мне нравится эта его сторона. Это означает, что он заботится по-своему.

— Зачем мне ревновать, когда ты занимаешься сексом только со мной, жена? — его рука опускается вниз, и он касается меня через штаны. — Моя киска соглашается.

Мои глаза выпучиваются, когда я смотрю в окно.

— Нейт! Мы в общественном месте.

— О, правда?

— Мы… мы не можем. Если они узнают, все будет скомпрометировано, а затем… тогда они нападут на тебя и моего отца. Я не смогу вынести это… я не могу…

— Эй… — его рука больше не на моей сердцевине, потому что он обнимает меня за щеки. — К черту их, хорошо? А теперь дыши. Расслабься. Я не стану прикасаться к тебе на публике, если это тебя пугает.

Я втягиваю воздух, обнимая его руку.

— А тебя это не пугает?

— Нет.

— Хотела бы я быть такой же уверенной и напористой, как ты.

— Ты, девушка. Ты сильная. Если кто-то скажет тебе обратное, я их уничтожу.

Я не могу не улыбнуться этому.

— Означает ли это, что ты тоже мой личный опекун?

— Разве это не обязательство?

— Как моего опекуна?"

— Как твоего гребаного мужа, Гвинет.

Я закусываю нижнюю губу и отпускаю ее.

— Хорошо.

— Хорошо?

— Ага, ладно

— Обещаешь?

Я снова улыбаюсь. Для кого-то, у кого гены придурка, он может быть хорошим.

— Обещаю. А теперь поехали домой.

— У меня планы получше.

Мое сердце замирает, потому что Нейт редко строит планы для нас. Да, мы живем вместе, готовим, едим, трахаемся, спим и снова трахаемся вместе, но это все в пределах дома.

И я не смею думать, что он меня пригласит куда-то. Иначе нас поймают.

Но теперь у него есть планы.

— Какие планы?

— Я украду тебя, жена.

Глава 28

Гвинет

Нейт отвозит меня в какую-то глушь.

Ну не буквально туда, но близко к этому. Мы направляемся в уютный коттедж, которым владеет Нейт, расположенный на горе за пределами штата. Мы ехали час, чтобы добраться сюда, а теперь нам нужно идти пешком, о чем я ворчу уже полчаса.

Несмотря на то, что мы оба одеты в походную одежду и ботинки, каждый шаг кажется пыткой. Я плохо отношусь к физическим нагрузкам, понятно?

Нейт тоже должен это знать, потому что он вздыхает, поднимает меня и несет на спине. Дискомфорт забыт, и я