Наутро после горячего пьяного секса в бассейне он усадил меня, вложил в мою руку мой успокаивающий напиток — мой ванильный молочный коктейль — и сказал, что его мать, возможно, права и что все это будет иметь неприятные последствия. Он сказал, что я должна быть готов к этому, и что он не позволит мне упасть.

Нейт сказал, что позволит им говорить о нем, как они пожелают, потому что ему все равно, что они думают о нем.

Однако я слышала, чего он не говорил. Что ему небезразлично, что обо мне говорят. Он не хочет, чтобы они приближались ко мне, и даже подготовил заявление для прессы, которое, как и он, очень сурово и ни капли не затрагивает мое имя.

Нейт этого не знает, но все пойдет не так, если — когда — наши отношения станут достоянием общественности. В миллионный раз он и все остальные узнают, что я выбрала его и что я достаточно взрослач, чтобы принимать собственные решения.

Есть много вещей, о которых я хочу кричать на весь мир. Например, насколько мы с Нейтом совместимы и насколько мы можем легко заниматься чем-то вместе, не конфликтуя. Я хочу, чтобы все видели, что я принадлежу ему, что никогда не чувствовала себя такой живой, как когда я лежу в его руках.

Что я никогда не чувствовала себя такой красивой, как когда он трахал меня как сумасшедший.

Иногда я делаю тайные фотографии его; его обнаженной спины, когда он готовит голый — да, он действительно иногда делает это, и он тоже спит голым, потому что одежда беспокоит его, или, точнее, его член. Моя извращенная сторона как бы хотела, чтобы я узнала эту информацию раньше.

Но я отвлеклась. Немного

Но это не единственные его фотографии, которые я делаю. Я коллекционер всего, что касается Нейта, помните? Это означает, что у меня есть коллекция, которую нужно сохранить в живых и счастливых. Так что я делаю селфи тут и там, когда лежу у него на коленях, и другие, когда сплю на его груди.

Моим личным фаворитом, однако, было время, когда я просыпалась и он держал меня за горло. Я была настолько мокрой, что у меня дрожали пальцы, когда я делала снимок.

— Ты публикуешь что-нибудь из этого? — сказал он полусонным голосом, пока его глаза были закрыты.

Я вздрогнула, бросив телефон под подушку.

— Ч-что?

Его глаза встретились с моими, и в них было так много света, учитывая, насколько они темные.

— Фотографии, которые ты делаешь неукоснительно, Гвинет. Ты их размещаешь где-то?

— Ты знаешь?

— Конечно, знаю. Ты не особо это скрываешь.

У меня загорелись щеки и уши.

— А я думала, что веду себя хитро.

— Недостаточно, — его хватка крепче сжала мое горло. — Ты все еще не ответила на мой вопрос. Ты что-нибудь публикуешь?

— Может быть, тебе стоит завести учетную запись в социальной сети и убедиться в этом.

— Гвинет, — его голос стал жестче и предупреждающим. — Если я где-нибудь найду неподходящую фотографию…

— Я бы не стала этого делать. Кроме того, сейчас мы делаем кое-что более интересное, чем неприемлемые фотографии.

Он сузил глаза, и я могу сказать, что он становится нетерпеливым, по тому, как он держал меня за горло.

— И что это?

— Привлекаю тебя этими сексуальными фотографиями.

— Единственная фотографию, которую ты разместишь, — это моя рука, сжимающая это гребаное горло.

Я не помню остальную часть разговора, потому что он перевернул меня и трахал жестко и быстро, не отпуская мое горло.

Несмотря на мое громкое заявление, я никогда не публиковала наши совместные фотографии. Я не только параноик по поводу того, что пресса причиняет ему хоть какую-то боль, но я еще и в некотором роде эгоистка. Я не хочу делиться Нейтом с миром.

Можете меня осуждать.

Во всяком случае, сейчас я нахожусь на слушании, где он выступает адвокатом по гражданскому иску, а я сижу на несколько мест позади него, потому что с ним уже есть один из его помощников адвокатов. Хотя это нормально. Я здесь и смотрю, как Нейт работает. В наши дни это такой редкий случай, поскольку он имеет дело с крупными корпорациями за кулисами.

Так что вид его в строгом костюме посреди зала суда вызывает у меня легкое головокружение. Ладно, сильное. Я помогла ему надеть этот костюм сегодня утром, а точнее, галстук. У меня может быть нездоровая одержимость этим.

И вообще всем, что касается его.

Он трахал меня больше, чем следовало бы, и в таких позах, о существовании которых я даже не подозревала. Иногда это на кухонном столе, когда я пытаюсь испечь кексы. Иногда это бывает в душе, куда он входит без предупреждения и прижимает меня к стене. Часто это в его кабинете, на его столе, на его диване. На самом деле где угодно.

Я так же неудовлетворена, как и он, потому что всякий раз, когда он меня не трогает, я веду себя как глупышка только для того, чтобы он велел мне сесть к нему на колени или склониться над его столом.

Это кайф, и я не хочу достигать пика. Но дело не только в сексе. Но еще в том, как мы вместе едим, вместе готовим, и он увлекается всем, что я придумываю, чтобы найти ему хобби.

Он даже больше не говорит мне, что музыка громкая. Он просто стоит и смотрит, как я танцую, прежде чем схватить меня и трахнуть.

И несправедливо, что моя любимая группа теперь ассоциируется с ним. Всякий раз, когда я слышу свой плейлист, я думаю о том, как Нейт трахает меня. Когда я ем мороженое или пью молочный коктейль, я думаю о том, как он приносит их мне.

Он не только завладел моим телом и запал в мою душу, но он также преследовал мое сердце. Мое глупое ванильное сердце, теряющее аромат каждый раз, когда он меня не целует.

Я пытаюсь притвориться, что меня это не беспокоит, и что меня вполне устраивает только секс и дружеские отношения.

Это не имеет значения, ладно? Я использую его так же часто, как он меня.

Ложь.

Ты чертова лгунья, Гвен.

Я подавляю голос и сосредотачиваюсь на Нейте, потому что он сейчас говорит, и черт возьми, как он может звучать даже более властно, чем обычно? Все внимание сосредоточено на нем, и я определенно не единственная, кто почти не моргает. Никто не хочет пропустить момент из его шоу — вот что происходит