Артур, отступая в тени, наблюдал за хаосом с холодной усмешкой, будто оценивая своё произведение. И в этот момент, когда фейерверки гремели над головами, а толпа пыталась добраться до противоядия, он улыбнулся и сказал сам себе:

— Лучший порядок — это беспорядок!

С этими словами он исчез в темноте, оставляя двор, наполненный криками, отчаянием и разлетающимися тайнами, за которые никто больше не мог укрыться.

Глава 28 Подготовка к путешествию

Витя встречал утро на крыльце. В руках он держал блокнот. Его пальцы сжимали тонкое перо, которое скользило по странице, оставляя за собой глубокие чернильные линии. Каждый скрип пера пробуждал в памяти Тюрина события, произошедшие в гробнице. Линия за линией, он скрупулёзно воспроизводил на бумаге эту тёмную сущность — парящую над саркофагом фигуру, закутанную в клубящиеся тени. Витя осторожно добавлял штрихи, углубляя контрасты, чтобы передать зловещую ауру, исходившую от духа. Вокруг силуэта он изобразил парящие кристаллы, испускающие слабое, но беспокойное свечение, похожее на свет маяков, заблудившихся в бездне.

Каждая деталь рисунка оживляла воспоминания. Он вновь ощущал, как легко и стремительно рапира рассекала воздух, как мощно откликался глиф, наполненный силой. Но вместе с этим он чувствовал и что-то иное — странное опустошение, словно с каждой волной магии утекала частица его самого.

Витя так углубился в рисунок, что не заметил, как к нему подкрался Гримзл. Гоблин молча стоял рядом, наверное, минут десять, почесывая заострённый подбородок и украдкой заглядывая в блокнот. Витя вздрогнул, когда Гримзл вдруг наклонился ближе, едва не ткнув своим длинным носом в страницу.

— Давно тут стоишь? — спросил Витя, поспешно прикрывая рисунок ладонью.

— Знаешь, наблюдал за твоей... э-э... художественной деятельностью. Очень, знаешь ли, вдохновляет, — протянул гоблин с хитроватой улыбкой.

— Правда? — Витя прищурился, недоверчиво изучая выражение его лица.

— Ну, я видел и получше, — хмыкнул Гримзл. Правда, гоблин никогда не разбирался в искусстве. Если бы он и видел шедевры, то лишь перед тем, как сбыть их какому-нибудь перекупщику краденого. — Только не пойму, зачем тебе рисовать этого духа?

— Зачем? — Витя на мгновение замер, размышляя над вопросом. — Наверное, на память. Всё-таки это моё первое настоящее приключение.

— Ясно! Ну у каждого свои крипулинги в голове, как говорится! — Гримзл громко рассмеялся.

— Крипу... кто? — нахмурился Витя, недоумённо подняв бровь.

— Крипулинги! Маленькие такие жучки, обожают грызть мозг! Чавк-чавк! Прямо изнутри, — весело пояснил он, делая жутковатый жест руками.

— Ага... понятно, — пробормотал Витя, убирая блокнот. — Ты что-то хотел?

— Конечно! Можно спросить?

— Спрашивай, — пожал плечами Витя.

Гримзл резко наклонился вперёд, заговорчески понизив голос:

— Тебе подельник не нужен?

— Кто? — переспросил Тюрин, отстраняясь.

— Ну, помощник в твоих тёмных делишках! Правая рука! — Гоблин закивал с важным видом. — У всех крутых из Гильдии Героев есть оруженосцы. А у великих злодеев всегда есть правые руки! Вот, например, у Сайгиса из Клинков Полуночи был целый штаб преданных негодяев. Или у Телемины из Вороньей Луны! А ещё у...

— Постой, постой! — перебил его Витя, махнув рукой. — Я не...

— Да-да, ты не Изворот! — Гримзл закатил глаза. — Я всё ещё сомневаюсь, но чем бхуга не шутит, а? Вдруг и правда? Всё ведь может быть! Вот я однажды видел Чудовище туннелей Огиноя! — воскликнул он, обводя воздух руками, будто изображая огромное существо.

— И что? — недоумевал Витя.

— А то, что мне никто не поверил! — важно заявил гоблин, шумно выдохнув.

Витя усмехнулся:

— Гримзл, если ты хочешь пойти со мной, буду рад компании.

Гоблин застыл на месте, его глаза округлились так, будто Витя только что предложил ему возглавить Гильдию Героев.

— Ты серьёзно?

— Да, — сдержанно кивнул Витя, улыбнувшись уголками губ.

После разговора с Тюриным, Гримзл был на редкость доволен. Потирая руки, он бодро зашагал вдоль фермы, то и дело оглядываясь по сторонам.

— Ах, как же я соскучился по большому городу! — пробормотал он, размашисто жестикулируя, будто сам себе рассказывал что-то крайне важное. — А сколько там перспектив! — Он мечтательно закатил глаза, рисуя в голове картины блестящих успехов. — Значит, так, — продолжал он, замедляя шаг у курятника. Гримзл с удовольствием представлял, как обводит вокруг пальца городских простаков, обыгрывая их в кости, когда его мысли внезапно прервал чей-то строгий голос.

— И что это ты тут обдумываешь, гоблин?.

Гримзл обернулся и наткнулся на пристальный взгляд Рейны. Наёмница скрестила руки на груди и склонила голову набок. Её выражение было достаточно серьёзным, чтобы гоблин невольно попятился на шаг.

— Ох, Рейна! Да так, хожу, думаю! — натянуто проговорил он, поспешно приложив руку к сердцу, словно её вопрос глубоко ранил его душу.

— Думаешь? — протянула Рейна, прищурившись и чуть наклонившись вперёд. — Это что-то новенькое.

— Ну… размышляю! — уточнил Гримзл, криво улыбаясь.

Рейна перевела взгляд на Витю, который, сидя на крыльце, был полностью поглощён рисованием. Затем она вернула взгляд на гоблина и задала прямой вопрос:

— Так отчего это ты вдруг так загорелся идеей отправиться в Альб-Ауру? Да ещё и с ним?

Гримзл замешкался. Его глаза забегали между Рейной и Витей, словно он искал подходящий ответ. После секундной паузы он развёл руками и объявил:

— А что? В компании веселее!

— Неужели? — Рейна прищурилась ещё сильнее, её голос зазвучал настолько многозначительно, что Гримзл начал ёрзать на месте.

— К тому же, — продолжил он, явно пытаясь сменить тему, — мне и самому нужно в порт. Да и вообще... чего это ты меня тут допрашиваешь? Куда хочу, туда и иду! Ясно?

Он нарочито важно вскинул подбородок и развернулся, поспешив ретироваться. Но даже в своей спешке Гримзл не удержался от того, чтобы бросить через плечо:

— А что, если я вдруг великий герой? Или гений!? Подумай над этим, Рейна!

— Гений! — пробормотала она, глядя ему вслед. Её губы тронула слабая улыбка. — Ты ещё и шутник, оказывается.

Стук колёс телеги и размеренный топот копыт нарушили утреннюю тишину, возвещая о возвращении Борта. Через мгновение он въехал во двор, нагруженный сумками и свёртками. Его лицо выражало одновременно усталость и удовлетворение, а в руке он держал