— Я не знаю, Андрес, — ответил ему адъютант. — Но кто бы это не сделал… — иллериец задумался. — Он должен быть настоящим монстром, — резюмировал он.

— Я не думаю, что это мог сделать один человек, — сделав несколько глотков, сказал младший брат короля Иллерии. — При этом, это должны были быть люди Де’Фаллена. Отступая, они наверняка кого-то оставили для прикрытия, но среди его людей нет тех, кто мог бы справиться сразу с семерыми, — задумчиво произнес Андрес.

— Или, у него в отряде появился такой человек, — поделился своими соображениями Сантьяго.

— Хм-м, возможно, — кивнул Андрес. — Идем, — он кивнул адъютанту на выход и вместе с ним они вышли наружу.

Была уже поздняя ночь, но несмотря на это, в военном лагере Иллерии было очень светло за счет кристаллов освещения, коих тут было много.

— Мне нужно увидеть брата, — произнес Агильеро и уверенными шагами направился в сторону шатра короля.

— У тебя появились какие-то догадки поэтому поводу, Андрес? — спросил своего командира адъютант, и тот кивнул.

— Да, но мне нужно кое что уточнить, — ответил младший брат короля.

Неужели, это «он»?

Глава 27

— Так ты поможешь? — спросила Адель, посмотрев на Винсента, который сидел на кровати и смотрел на нее, не отводя глаз.

«И снова этот Кастельмор!» — подумал Багровый палач и невольно сжал кулаки.

Ненавижу эту фамилию!

Легкое чувство эйфории, которое у него осталось после того, как он несколько часов к ряду занимался любовью с женщиной перед ним, мгновенно улетучилось и он заметно напрягся.

— Да, — раздраженно ответил Рошфор, наблюдая за тем, как обольстительница затягивает шнуровку на своем корсете.

«Не очень-то она и старается,» — заметил Багровый палач.

Хотя, чему тут удивляться, учитывая ее профессию.

Винсент знал, что даже несмотря на то, что Адель является хозяйкой борделя, она все равно принимает клиентов и, разумеется, дело тут вовсе не в деньгах, коих у хозяйки борделя было достаточно, чтобы обеспечить не только себя, но и своих потомков до десятого колена, которых, к слову, у нее не было.

Нет, дело тут было совершенно в другом.

Во-первых она любила плотские утехи даже больше, чем вино, которое она просто обожала. А во-вторых, среди ее клиентов были очень влиятельные люди, благодаря которым эта женщина знала очень многое из того, что было неведомо даже самому высокопреосвященству Арману Де’Лузиньяну.

И она этим упивалась.

Винсент знал это и иногда делился с ней какой-нибудь информацией.

Багровый палач видел, как она преображалась в этот момент.

Адель будто расцветала и делала такие вещи, увидев которые, даже самые последние и опытные куртизанки закрыли бы глаза от стыда.

И частенько Рошфор приверал.

Даже не так. В большинстве случаев он рассказывал этой женщине выдумки и слухи, потому что прежде всего, он был умным человеком. И, конечно же, он не собирался делиться с какой-то шлюхой, пусть и блестящей и, наверное, лучшей в своем деле, хоть какой-нибудь ценной информацией.

Ведь, кто владеет информацией, тот владеет всем и делиться этим «всем» Багровый палач точно не собирался.

Во всяком случае, не с ней.

— Точно? — тем временем, спросила Адель, смерив его взглядом, в котором явно чувствовались недоверие вперемешку с претензией.

Винсент усмехнулся. Чары понемногу начинали спадать с него и сейчас он чувствовал к Де’Монсари скорее презрение, нежели вожделение.

Будто бы назойливое насекомое, которое никак не получается убить или хотя бы выгнать из помещения.

И это сильно раздражало Рошфора.

Видимо, почувствовав это, Адель сложила несколько магических символов так, чтобы Винсент этого не видел, и выпустила из своего тела еще немного магии.

Так, чтобы Винсент сохранил здравый рассудок, но при этом ему было трудно ей в чем-нибудь отказать.

И, разумеется, это подействовало.

Не могло не подействовать.

— Разумеется, я сделаю все, как ты хочешь, — произнес Багровый палач, поднимаясь из кресла, в котором сидел.

Он медленно подошел к Адель и обнял ее сзади.

Де’Монсари улыбнулась и, развершувшись в его объятиях, слегка коснулась своими губами губ Винсента, после чего провела рукой по его щеке.

— Не забудь, ты обещал, — произнесла она, после чего ловко вынырнула из рук Багрового палача. — Увидимся, — она подмигнула Багровому палачу и, виляя бедрами, покинула его шатер.

Рошфор проводил хозяйку барделя взглядом и на его губах появилась улыбка, которая, как правило, не сулила никому ничего хорошего.

Магия Адель из раза в раз действовала на него все слабее и слабее. Поэтому сейчас, для того, чтобы вскружить ему голову, требовалось очень много ее магии, которой у Де’Монсари не было.

Когда он остался в шатре один, Багровый палач подошел к круглому столику с алкоголем и, взяв с него бутылку, налил себе немного вина.

Он отлично провел последние несколько часов в компании Адель, но сейчас ему нужно было возвращаться к насущным делам.

И первое из них: рапорт, который он должен был составить о своих злоключениях на землях врага.

И если уничтожение алых демонов было не так важно, хоть они и являлись элитными кавалеристами, то рассказать командованию про новую магическую пушку иллерийских собак было просто необходимо.

Багровый палач сделал несколько глотков из кубка, после чего налил себе еще и вышел из шатра.

Он уже собирался было направиться в командный шатер, когда вдруг заметил знакомое лицо.

«Это же…» — успел подумать Рошфор, когда человек, которого он увидел, встретился с ним взглядом.

Мгновение, и он бросился наутек.

«Ну уж нет!» — подумал Винсент, и резко взлетел в воздух.

Врешь! Не уйдешь!

* * *

Сантильяна-дель-Мар.

Иллерийская деревня на западе страны.

— Нам нельзя здесь больше задерживаться! — обеспокоенным голосом произнес сержант Ларл, и я кивнул.

Я и так потратил слишком много времени, чтобы докопаться до истины у жителей иллерийской деревни, но, к сожалению, мне никто ничего не смог толком рассказать.

Все, что мне удалось узнать, это что эти люди пришли в деревню, убили тех немногих мужчин, которые были здесь, а потом волшебным образом появилась эта огромная клетка, куда согнали всех селян и начали по очереди приносить всех в жертву.

Начиная с детей…

— Знаю, — ответил я Килиану и тяжело вздохнул.

«Да уж,