Шрифт:
Закладка:
– Странно, что вы рассчитывали на мирный разговор. Лукавите, Долинский. Говорите правду.
– У меня с собой была бутылка водки. Я знал, что Павел – бывший алкаш. Надеялся, тот не устоит, тем более, такое горе – дочь отобрали, – усмехнулся тот.
– И что же произошло в квартире?
– Я не успел даже зайти в комнату, как вернулся Корсаков. В руках у него был металлический прут. Он с порога кинулся на меня, но ногой запнулся о ковер и стал падать. У меня в руках были отмычки, он напоролся на одну из них. Да, это был стилет, я машинально вынул его из связки, пытаясь защититься.
– Не старайтесь доказать самозащиту, Долинский. Не пройдет. Корсаков получил два удара, второй был смертельным.
– Он сам виноват, накинулся на меня первым! – упрямо повторил Эдик. Я защищался, он упал. Потом я ударил. Умер он сразу, пульса не было, и глаза… Короче, в одну точку, открытые.
– Что было дальше?
– Я отмыл руки и ушел.
– Каким образом?
– По чердаку в первый подъезд. Потом посадками к трассе. Там поймал попутку.
– Зачем вы похитили вашего дядю Анджея Горинца? – перешел на другую тему Арбатов.
– Мне надоело гадать, сколько там этой родни, и что за наследство достанется Злате. Я просто хотел, чтобы он поделился информацией. Нора же вытрясла из меня правду, я же сказал: поумнела с годами, – вновь усмехнулся Долинский. – Горинец, как я понял, еще не подобрался к Паше и Злате, Нору я уговорил первой к нему не соваться: мол, пусть сам приедет и сообщит о наследстве. Как ни странно, послушалась. Я бы отпустил Анджея, но тот начал визжать, что я такой же бандит, как и отец, и он мне ничего не расскажет. Да и не надо! Бумаги-то я нашел в его портфеле, а сложить два и два труда не составило.
– Признаетесь, что в издевательствах над Горинцом необходимости не было?
– Какие издевательства? Ну, замерз дядька немного. Я ему за мать отомстил, за нашу нищую жизнь, за предательство, – вдруг разозлился Эдик. – Эта родня его жены нас с мамой обобрала, а сам он сдал бандитам. Так что все справедливо.
– Вы сейчас наговорили себе еще на две статьи, Эдуард Евгеньевич, – впервые назвал его по имени Денис. – Но ваше сотрудничество со следствием на суде зачтется.
– Мне все равно. Какая разница, где сдохну: на воле от наркоты или в камере? Сам виноват: проиграл. Это как в картах: тебе раздали козырного туза, а ты от жадности его придерживаешь. А другой игрок раз – и покрыл единственной шестеркой. Игра окончена. Смотришь ты на туза, а теперь это просто его бесполезная тень. Тень от козырного туза.
– Да вы философ, Долинский, – без улыбки констатировал Арбатов, нажимая кнопку вызова конвойного.
* * *
– Я обещала, Денис. Теперь-то можно, суд был, Долинский свое получил, Стрельцов тоже.
– Но я не знаю этих людей, Рита. Что мешает тебе съездить к ним с бабушкой и все рассказать. Я – тебе, ты – им.
– Своими словами? Здорово придумал. Но я плохая рассказчица.
Рита понять не могла такого упрямства Арбатова. Он наотрез отказывался ехать в Алексеевку к Софие Григорьевне. И Гари. При упоминании внука Щацкой физиономия Дениса становилась похожей на маску, взгляд – холодным и настороженным. Маргарита заметила это не сразу, а догадалась, что капитан ее попросту ревнует к незнакомому молодому мужику, только сейчас.
– Арбатов, у Гари есть девушка. У них свадьба в декабре, – не удержалась от усмешки она.
– При чем здесь Гари? – небрежно бросил Денис. – Ладно, как хочешь. Дача, так дача, – добавил он.
– Вот и хорошо, я договорюсь на выходные, – обрадовалась Рита, поцеловала его в щеку и направилась к подъезду.
Они только что вернулись из Ясного, Денис поднял коробки с вещами в квартиру бабушки, и Рита вышла его проводить. Она забрала последние мелочи, которые оставались в особняке Стрельцова: любимый банный халат, пижаму из спальни, коробку с посудой, которую когда-то привезла от бабушки, шампуни, гели и зубную щетку. Рита не хотела, чтобы в чужом доме оставалось хоть что-то, принадлежавшее ей лично. «Зачем тебе это барахло?» – удивился Денис. «Не хочу, чтобы через эти вещи кто-то навел на меня порчу!» – отшутилась она. Но неожиданно Арбатов воспринял ее ответ очень серьезно.
– А это правильно, – одобрительно кивнул он.
Развод со Стрельцовым должен был состояться через три недели, Рита наотрез отказалась жить у Дениса, пока не получит свидетельство о расторжении брака на руки. Чем, как заметила, его немало удивила. Но Денис промолчал, а она объяснять ничего не стала.
На самом деле Рита, сама не зная почему, оттягивала момент, когда, приняв решение, она отрежет себе путь назад.
– Позвони завтра, – обернувшись к Денису, попросила она и стала набирать код замка.
* * *
Бумажку Рита на руки получила и только после этого окончательно поняла: теперь имя Стрельцова – товарищ Никто.
Он ей, Рите, никто, в бизнесе – никто, даже своему бывшему тестю, отцу первой жены, который открестился от него с брезгливостью, переговорив кое с кем – никто.
Как рассказал еще до ареста Стрельцова дед, выгодные кредиты для горе-бизнесмена давно уже закончились, остались долги и недострои. «Мне, Ритка, даже вмешиваться не пришлось: я только сидел и слушал, как Лепницкий и Страхов его топят. Я-то пришел Борису сказать, что, мол, не муж Стрельцов моей внучке более, как и его дочери Ростиславе, то есть балласт можно сбрасывать. А в кабинете уже банкир с замминистра обсуждают, кому оставшийся кусок земли в Ясном передать, чтобы твой бывший муженек поселок окончательно не загубил. И мне понравилась их идея: собираются на территории детский садик, школу, магазины построить. Даже церковь. Знаешь, что Страхов сказал: все равно скоро поселок к городу примкнет, так пусть сразу вся инфраструктура будет. Вот это я понимаю, забота о жителях! Сам бы туда переехал! Огородик бы засадил… помидорчиков кустики да зеленушку. А что, Элька, плохо что ли?» – мечтательно обратился он к жене.
Риту удивило, что бабуля хотя и кивнула, соглашаясь, но сдержанно. И посмотрела на мужа с сомнением.
Возвращалась Рита домой пешком, с каждым шагом вздыхая все свободнее. Так что в квартиру вошла, уже словно оставив ту часть жизни, что прошла рядом со Стрельцовым, за порогом.
– Хочу есть, бабуль! –
