Две казачьи сотни вылетели сбоку из небольшой рощицы наперерез. Станичники, лихо посвистывая, крутили над головой саблями. Драгуны еле успели принять к обочине, и те пронеслись мимо. Охотники и жертвы поменялись местами, теперь уже персы пытались уйти от погони. На загнанных конях.

Двадцать девятого сентября конница персов обрушилась с ходу на русские войска. Предупреждённый заранее о её подходе Гудович выстроил полки и батальоны в линии каре. В промежутках между ними стояли орудия и кавалерия. Удар неприятеля пришёлся на центральное, состоявшее из Кавказского гренадерского полка. Впереди гремели ружейные и пушечные залпы, доносились крики и визг. Пехота и артиллеристы выбивали пулями и картечью атакующих.

– Выстоят, – уверенно проговорил Кошелев. – Успели наши построиться, даже если близко и подскочат, штыками их откинут.

Дважды накатывали конные тысячи, и после второй атаки командующий русскими силами ввёл в бой всю свою конницу: три казачьих и два драгунских полка.

– Аллюр рысью! – играл сигнал штаб-трубач. – Аллюр рысью! – дублировали его эскадронные трубачи.

– Атака рассыпным строем! – скомандовал Подлуцкий.

Выскакивая из прохода между каре, драгуны расходились во все стороны.

– Ура-а! – прокатился над полем их громовой атакующий клич.

– Ура-а! – Гончаров, закручивая над головой саблю, нёсся в атаку. Испуганно озираясь, отбегали назад сбитые с коней персы. Вот один из них, прихрамывая, обернулся и выпалил из пистоля. Пуля свистнула над головой, и Тимофей, проносясь впритирку, с оттяжкой рубанул по голове. Дав шенкелей Чайке, он стряхнул с лезвия красное.

– Ура-а! – кричали и неслись вперёд сотни и эскадроны. Персидская конница откатывалась на юг в сторону Эривани.

Эчмиадзинский монастырь был занят без боя, и Гудович воспользовался его крепкими стенами, чтобы оставить под их защитой больных, раненых и тяжёлый обоз. Дальше пошли налегке.

Накануне Покрова войска переправились через реку Зангу в шести верстах ниже Эривани и стали бивуаком ввиду крепости. Отсюда генерал-фельдмаршал отправил прокламацию с требованием о сдаче, в которой в своей заносчивой манере обращался к защитникам с такими словами: «Не берите в пример прежней неудачной блокады Эриванской крепости, тогда были одни обстоятельства, а теперь другие. Тогда предводительствовал войсками князь Цицианов – из молодых генералов, не столь ещё опытный в военном искусстве, а теперь командую я, привыкший уже водить более 30 лет сильные российские армии…»

Никакого ответа ему не было. Ни Куба, ни Ахалкалак, ни Эривань упорно не желали приходить в смятение и трепет перед именем графа Гудовича.

Хусейн-Кули-хан решил оборонять свою крепость во что бы то ни стало. Он оставил внутри её стен две с половиной тысячи отборной регулярной пехоты и несколько тысяч ополчения под командой своего родного брата Гассан-хана. Сам же со всей своей конницей вышел за крепостные стены и расположился за рекой Гарничай у селения Верды, чтобы отсюда угрожать коммуникациям и противодействовать блокаде и возможному штурму.

Пока русские пехотные колонны выбивали неприятеля с ближайших к крепости возвышенностей и из форштадта, кавалерия под командой генерала Портнягина попыталась сблизиться с конницей персов. Хусейн-Кули-хан не принял боя и начал уходить за Аракс. Отход персидской конницы прикрывал отряд численностью около семи сотен всадников, на него-то и обрушились казаки и драгуны.

– Фланкёры, вперёд! Ружья из бушматов долой! – скомандовал подполковник Подлуцкий, и четыре взвода по три с половиной десятка стрелков в каждом выехали впереди шедших неспешным аллюром эскадронов. Десятки раз уже отрабатывали драгуны этот манёвр на учениях. Треть фланкёров, выстроившись в одну линию, чуть отстала, остальные в две линии галопом подскакали на пару сотен шагов к неприятелю.

Тимофей вскинул мушкет и выпалил в заслонившую проход к ущелью массу конницы.

– Отход, отход! – пронеслось по передовым линиям. Развернув Чайку, он дал ей шенкелей. Вслед отступавшим ударила россыпь выстрелов. Далеко. Ни одна из пуль персов не попала в растянутые на местности линии русской кавалерии. Пули же фланкёров, напротив, выбили несколько десятков коней и всадников в такой большой групповой цели.

– Стой! Стой! – разнеслось по отскочившим от персов линиям. – Заряжай!

Работая шомполом, Тимофей оглядел своё отделение, все рядом, старички уже заканчивают перезарядку, трое молодых чуть отстали и только ещё засыпают порох из скусанного патрона. Ничего, вот и они уже защёлкали курками, приведя свои мушкеты к бою.

– Вперёд рысью! – играл трубач на правом фланге.

– Но, но, давай, моя хорошая. – Гончаров чуть подогнал Чайку, выравнивая свою линию.

– Стой! Стой! – опять послышался знакомый трубный сигнал. Примерно с этого расстояния палили они и в прошлый накат. По первой линии понеслась россыпь выстрелов, ударил из мушкета и Тимофей. Из-за спины выехала вторая и ударила в ту же цель.

Опять донёсся сигнал отхода, и фланкёры, развернувшись, поскакали назад. Пара сотен персов, не выдержав, бросилась за ними следом. Как раз для такого случая и стояла в тылу третья линия конных застрельщиков. Заскочив за неё, фланкёры разворачивали своих коней, а в наступавших персов опять летели пули.

– Сабли наголо! – рявкнул командующий фланкёрами майор Кетлер. – Держись, ребята, за спиной уже наши!

Выхватив их ольстреди пистоль, Гончаров разрядил его в наезжавшего смуглого всадника, как видно, пуля прошла мимо, и, перехватив в руку саблю, он еле успел ей отбить удар. Сбоку выскочил Чанов и хлестнул по плечу перса.

– Ура-а-а! – С рёвом подкатили драгунские эскадроны и казачьи сотни. Персы попытались развернуться, и масса атакующих, рубя их, покатилась ко входу в ущелье. В коротком бою весь авангард неприятеля был изрублен, однако основные силы Хусейн-Кули-хана сумели пройти через ущелье и укрылись за Араксом.

Три дня не была русской конницы около Эривани. За это время её окрестности были очищены от неприятеля. В паре сотен саженей от крепостных стен появились первые траншеи и насыпные валы. На курган Муханат затаскивали три трофейные турецкие мортиры. Две пушечные осадные батареи сооружали на месте сгоревшего форштадта и среди садов. Сотни солдат работали кирками и лопатами, готовя укрытия для орудий и для штурмовых отрядов. Скакали вестовые, покрикивали офицеры и унтеры, колотили из длинных лесин лестницы нестроевые чины. Всюду было активное шевеление. Только лишь стояли с примкнутыми к фузеям штыками колонны гренадеров, готовых отбить очередную вылазку неприятеля. Осада Эривани началась.

Глава 14. Фуражировка

– Бум! Бум! – ударили два орудийных выстрела с крепостных стен. После небольшой паузы громыхнуло ещё несколько. В ответ открыла огонь русская мортирная батарея с вершины кургана и пушечная из садов.

– Ну всё-ё, день начинается, вон пушкари уже друг другу здравия пожелали, – вылезая из тесного походного шатра, пробормотал Антонов. – Я гляжу, не проспал ты, Колька, котёл-то