Шрифт:
Закладка:
Поэтому я отступаю. Не слишком далеко, чтобы она не могла дотянуться до меня, если я ей понадоблюсь, но ясно даю понять, что она может взять инициативу в свои руки, а я ее поддержу.
— Сегодня твой сын избил моего друга Майкла. — Голос Санни четкий и резкий, но низкий. Она не визжит и не размахивает руками. Требуется усилие, чтобы сохранять спокойствие. Я вижу, как пульсирует вена у нее на виске, но это не отражается на ее голосе. — Я не знаю, что происходит дома, если Эбенезер считает такое агрессивное поведение приемлемым. Что я точно знаю, так это то, что Майкл не является ничьей боксерской грушей. — Ее взгляд скользит к Эбенизеру, и он дрожит. — Возможно, сейчас тебе приятно обращаться с людьми как с мусором, но однажды твой сын проснется и поймет, что причинил кому-то боль. Он будет чувствовать пустоту внутри, потому что у него нет возможности загладить свою вину. Я не хочу этого для него. — Она наклоняется ближе. — И держу пари, ты тоже этого не хочешь.
Женщина сглатывает так тяжело, что я слышу это так, словно у нее к лицу приставлен микрофон.
— Итак, — выпрямляется Санни, — давай не допустим, чтобы это повторилось, иначе мы привлекем полицию. — Она улыбается, но в ее улыбке есть нотка раздражения. — И мы бы не хотели, чтобы малыш Эбенизер прошел через это, не так ли?
Женщина отрицательно качает головой.
— Отлично. — Санни трижды бьет машину по капоту, и мать с сыном подпрыгивают. — Вам двоим отличного дня!
— Сумасшедшая… — мать Эбенезера бросает ругательство, поднимая стекло и отъезжая.
Это мне сейчас хочется догнать ее седан и постучать в окно, но я не могу. Санни протягивает мне руку. Я сжимаю ее пальцы и понимаю, что она тянется ко мне не из нежности, а потому, что дрожит.
— Ты хорошо справилась, — шепчу я, проводя рукой по ее волосам.
— Я хотела ее придушить.
— Я знаю.
— Он причинил боль Майклу.
— Это я тоже знаю.
Слезы застилают ее глаза, но только дурак мог подумать, что это потому, что ей грустно. — Если он снова причинит Майклу боль, я не сдержусь.
Я целую ее в висок и вздыхаю. — Я знаю.
Если Майкл снова пострадает, я тоже не буду сдерживаться.
ГЛАВА 15
НЕЛЬЗЯ ОСТАВАТЬСЯ ПОХОРОНЕННЫМ
Санни
Майкл со мной не разговаривает.
Это может быть потому, что он злится, что я устроила сцену перед всей его средней школой. Или потому, что у него разбита губа и ему больно говорить. В любом случае, я чувствую себя неудачницей.
Я сжимаю пальцы в кулаки и топаю к фермерскому дому впереди Даррела и мальчиков. К сожалению, у меня нет ключа, так что мой гневный марш обрывается прямо у сетчатой двери.
Шаги стучат по ступенькам крыльца. Я смотрю на небо и деревья, колышущиеся вокруг участка. Голубизна, зелень и пушистые белые облака. Все расплывается передо мной.
Мои челюсти сжимаются так сильно, что я боюсь, что к старости у меня не останется коренных зубов.
Даррел бросает на меня быстрый взгляд, открывая дверь. Он тоже почти ничего не сказал. Я не уверена, о чем он сейчас думает. Что я сумасшедшая, бросаясь под движущийся автомобиль? Что мне не следовало так обращаться к маме Эбенезера? Что я громила, раз хочу избить ребенка?
Ты громила, Санни.
Пугающая дрожь пробегает по моему позвоночнику. Чувство вины заползает глубоко под кожу, распространяя повсюду липкую паутину. Порождая тьму и сожаление. Отчего мне хочется запрыгнуть под душ и скрести кожу до тех пор, пока она не станет влажной.
Ты громила.
Я знаю, каково это — ходить по школьному коридору и чувствовать, что у меня есть власть. Я знаю, каково это — использовать эту власть, чтобы плевать на других людей. Причинить им боль просто потому, что они выступали против меня. Трудно смириться с тем, что в прошлом я была для кого-то Эбенайзером, а теперь эта карма возвращается и кусает людей, которых я люблю.
Я ковыляю на кухню, хватаюсь за край раковины и делаю глубокий вдох. Мои плечи подняты до ушей, и я пытаюсь не сгорбиться.
Я выталкиваю воспоминания о прежней Санни из головы. Если я буду вспоминать об этом сейчас, это приведет меня к нисходящей спирали беспокойства. И я не могу замыкаться в себе, когда Майклу нужно, чтобы я была взрослой в комнате.
Бейли наблюдает, его встревоженные голубые глаза устремлены на меня. Его маленький разум меняется. Я чувствую, как он балансирует на грани замешательства и страха.
Ножки стула скрипят по полу, когда Майкл садится за стол. Меня это удивляет. Я не думала, что он настолько взрослый, чтобы сесть за дискуссию. Должно быть, Даррел дал негромкое указание.
Ножка другого стула царапает пол. Мне не нужно оборачиваться и смотреть, чтобы знать, что это Даррел. Его присутствие… это как одеяло спокойствия. Это так же успокаивает, как бальзам, который я намазала ему на спину после того, как мама его отшлепала.
Просто знать, что Даррел здесь, позади меня, ждет меня… это заставляет мое сердце замедлять бешеный ритм. Это приводит мои мысли в порядок до тех пор, пока я не смогу собрать их руками и снова собрать воедино.
Я медленно поворачиваюсь, и мое сердце подскакивает к горлу.
Мальчики сидят вокруг стола.
Они молчат.
Они ждут.
Для меня.
Я выдыхаю еще раз. Мои эмоции зашкаливают, и я чувствую, как слезы наворачиваются на глаза. Почему я плачу? Не то чтобы Майкл не выздоровел. Не то чтобы я его потеряла.
Ты громила, Санни.
Это моя вина. Я позволяю собственной вине за свое прошлое, за то, как я раньше относилась к людям, затуманивать мой совет ему. Из-за меня Майкл просто стоял там, маленький и беспомощный, пока кто-то плохо обращался с ним. Пока кто-то причинял ему боль. Из-за этого я так же виновна в сегодняшнем инциденте, как и Эбенизер.
Даррел поворачивается ко мне. Раньше я думала, что он невыразителен, но я узнаю все больше и больше того, что ошибалась. Даррел показывает свои эмоции, но они не преувеличены. Они неуловимы. Например, то, как один его глаз слегка прищурен. Линия подбородка намного более выражена, указывая на то, что он слегка стискивает зубы. И брови, которые