это, ибо ничего, кроме беды, не принесла.

– Я не знала. Вот мой дедушка, тот был куда лучше знаком с храмовыми записями, чем я. А я не помню ни одного упоминания о наблюдателе по имени Анна.

Женщина обменялась долгим взглядом с Элоквентом, который опустил голову.

– Эвер говорил, что ты любишь Звездный фестиваль, – сказала Анна. – После твоего визита он засыпал меня вопросами об ангелах, звездном народе и святых.

– Звездный фестиваль всегда был важным праздником для моей семьи.

– И для нашей стаи, – вмешался Элоквент и подтолкнул мачеху. – На то есть причины.

Кимико испытала своего рода облегчение, увидев, как сухая сдержанность на лице Анны сменилась нежным упреком. Теперь она выглядела не такой жесткой, более естественной. Может быть, они даже сблизятся, когда преодолеют первую неловкость.

– Возможно, тебе будет интересно узнать, что когда-то давно я звалась мисс Анной Грин.

– Понятно.

Но ей, конечно, ничего не было понятно. Английское имя бросалось в глаза, акцент Анны заметно отличался от акцента Айлы. Кимико не была уверена, означает ли это региональные различия или указывает на какую-то более раннюю эпоху.

В разговор снова вступил Элоквент:

– До того как Анна встретила папу, она носила фамилию Грин.

Он снова сделал акцент на английской фамилии, словно ожидал, что Кимико уловит какую-то связь. Но ее познания в английском языке были зачаточными, в школе она хуже всего училась по этому предмету. Все, что она помнила, – это несколько элементарных фраз, счет от одного до десяти, названия сельскохозяйственных животных, некоторых фруктов да еще цвета.

Ой.

Кимико заторопилась, путаясь и сбиваясь, показывая жестами, что она наконец поняла. Грин – зеленый. По-японски зеленый – мидори. Мидори – это грин.

Женщина просто кивнула.

А Элоквент с добродушным смешком отмел все сомнения:

– Кимико, мне очень приятно представить тебе наблюдателя Анну Стармарк, класс воинов, более известную в истории как Святая Мидори.

Глава 43

Видеть, слышать, знать

Как и большинство отцовских собраний, вечер протекал непринужденно, с музыкой и общением. Элоквент отметил, что была открыта вторая бочка праздничного звездного вина, и подслушал немало позорящих его детских историй, от которых краснел не переставая. Эвер носился повсюду, радуясь, что его пустили к гостям, но потом угомонился и прижался к плечу Квена.

Согласно традиции, Суузу ни на шаг не отходил от Кимико, знакомя ее с членами стаи Стармарков. А Твайншафт оставался рядом с Квеном, спокойно наблюдая за происходящим.

В конце концов кот наклонился ближе:

– Не думаю, что он найдет в себе смелость, да и времени мало. Что, если мы?..

– Я был бы признателен.

Придерживая Элоквента под локоть, Хисока повел его в дальний угол, где укрывался Акио Миябэ. Квен подчинился спокойно, ведь это были роли, которые им нужно было играть, повинуясь правилам традиционной игры-ухаживания. Он не мог приблизиться к семье Кимико без сопровождения.

– Добрый вечер, наблюдатель Миябэ, – непринужденно обратился к нему Хисока. – Я уговорил Элоквента подойти. Вы поприветствуете его?

Мужчина тут же протянул ладони, что породило некоторую… ситуацию.

Мало того что руки Элоквента были заняты Эвером, ребенок решил, что сейчас самое время перебраться к другому взрослому. Мистер Миябэ не успел моргнуть, как обнаружил у себя на руках малыша, заключившего его в жаркие объятия.

– Мне надо тебя обнюфать.

Медленная улыбка согрела лицо хранителя храма, делая сходство Кимико с отцом еще более очевидным.

– Здравствуйте, молодой господин. Не должны ли мы для начала познакомиться?

– Я тебя не знаю. – Эвер задумчиво нахмурился. – Или?

– Позвольте мне, поскольку представление – одна из моих обязанностей сегодня вечером. – Хисока осторожно потрепал Эвера по уху. – Наблюдатель Миябэ, этот ласковый щенок на ваших руках – Эвер Стармарк. Эвер, господин, которого ты собираешься обнюфать, – отец Кимико. Вот почему он показался тебе знакомым.

Квен был горд тем, что Эвер уловил сходство запахов. Они с Лаудом начали обучать его основам выслеживания, для чего требовался тонкий нюх и внимание.

Хвост Эвера завилял так сильно, что в этом участвовало все его тело.

– Кими твоя?

– Одна из моих драгоценных дочерей.

– И моя! Нафа. – При этом он потянулся назад, а Квен шагнул вперед, чтобы Эвер мог жестом собственника положить ладошку ему на сердце. – Бватика и моя!

– Могу ли я встретиться с вашим братом? – спросил господин Миябэ.

– Конефно! Это Квен.

Тут вмешался Хисока:

– Элоквент – четвертый сын Хармониуса Стармарка и один из одноклассников вашей дочери в старшей школе Нью-Сага. Он – ее избранник, и клан Стармарк приветствует ее выбор.

Обычный обмен любезностями был прерван восторженными объятиями Эвера, от которых глаза мистера Миябэ засияли.

– Ах, – сказал Хисока, будто внезапно что-то припомнив. – Кажется, сейчас самое подходящее время отметить, что у вас вполне могут быть внуки со схожими чертами.

Первое изумление Акио Миябе быстро сошло на нет, и Квен с облегчением увидел приятие и даже предвкушение на лице мужчины. Их щенки будут в этой семье желанными.

Он украдкой взглянул на Кимико, которая оживленно разговаривала с его сестрой Рэмпант. Даже отсюда он чувствовал ее радость. Может быть, потому, что их связь уже начала формироваться?

Рука Хисоки легла ему на спину, и отвлекшийся Квен сосредоточился. Господин Миябэ наблюдал, как он любовался его дочерью.

Квен неловко обратился к нему:

– Есть ли что-нибудь такое, о чем не упомянул пресс-секретарь Твайншафт?

– Да, кое-что есть. – Испытующий взгляд. Негромкий вопрос: – Ты любишь мою дочь?

– Всей душой. – Он неосознанно принял гораздо более доминирующую позу, чем того требовал этикет. – Я тоже ее выбрал.

– Тогда хорошо. Да, хорошо. – Улыбка отца вышла чуточку дрожащей. Он погладил шелковистые волосы Эвера и его круглую щеку. – Могу ли я показать Кикуко этого чудесного мальчика?

– Скоро, – посулил Хисока. – Настал час заявления Кимико. Вы, надеюсь, присоединитесь к Хармониусу на помосте?

Отпущенный на волю Эвер во всю прыть припустил к матери, а мужчины направились к низкой платформе, достигнув ее одновременно с Суузу, сопровождавшим Кимико.

Хисока вновь привлек всеобщее внимание:

– С незапамятных времен амаранты собирались в Песенном круге, чтобы отметить праздники – совершить обряды рождения и ухода, приема учеников, заключения договоров и основания домов. Этой ночью стая Стармарков образует круг, чтобы услышать клятву Кимико Миябэ, которая сообщит о своем предложении и намерении добиваться Элоквента Стармарка.

Квен наблюдал, как его товарищи по стае тихо расходятся веером. Белая копна волос дяди Лауда перемещалась от двери к двери: дядя открывал их, чтобы могли войти все Собратья. Он принадлежал им. Конечно же, им хотелось быть здесь – видеть, слышать, знать, в какой форме Кимико сделает свое предложение.

Хисока продолжил, одним своим присутствием повышая статус наступающего момента:

– Барышня Миябэ, Хармониус Стармарк желает, чтобы вы знали, что он не отдаст своего сына неискренней претендентке. Что вы можете сказать со своей стороны?

Элоквент был благодарен уже за то, что они обошлись без ярлыка сына-невестушки.

По знаку Кимико прошла на свое место в центре комнаты, высоко подняв голову и излучая уверенность. Не торопясь, она медленно покрутилась вокруг себя, встречая взгляды тех, с кем только что познакомилась,