На горных вершинах Мендельн еще не бывал.

И, надо заметить, сей опыт ему ничуть не понравился.

Дикий вой ветра, снег повсюду вокруг… однако ничто – даже лютая стужа – на самом деле его почти не затрагивало. По-видимому, за это следовало благодарить Ратму… да только испытывать какую-либо благодарность к тому, кто уволок тебя в эти безлюдные края для встречи с типом, одно только имя коего уже внушает неодолимый ужас… как-то противоестественно.

– Так чем я тебе помогу против ангела? – в который уж раз спросил Мендельн, поневоле повысив голос, чтобы перекричать ветер.

– Всем, чем только сумеешь, – таков был ответ Ратмы, ни словом не отличавшийся от прежних.

Мендельн, скорее по привычке, чем от холода, крепко прижал скрещенные руки к груди.

– Где мы?

– Невдалеке оттуда, куда я водил твоего брата. Невдалеке от Камня Мироздания.

То немногое, что Мендельн успел узнать о так называемом «Камне Мироздания» внушало благоговейный восторг, но еще и немалые сомнения. Дабы создать такую штуку, творцам ее, ангелам с демонами, наверняка потребовалось пустить в ход невообразимое волшебство и энергию.

Но едва он собрался спросить Ратму кое о чем еще, древний нефалем поднял ладонь, призывая его к молчанию.

– Отец приближается. Будь осторожен.

На взгляд Мендельна, проку в сем предупреждении не было никакого. Как ему еще держаться в преддверии появления разгневанного ангела, если не с осторожностью?

Ветер взъярился, подул с такой силой, что Мендельн едва устоял на месте. Скатиться вниз по склону горы ему вовсе не улыбалось, что бы там дракон и его спутник ни говорили о множестве ступеней жизненного пути. В данную минуту Ульдиссианов брат предпочитал ступень «жизни» всем прочим и покидать ее пока был не готов.

Снег тоже повалил гуще. Вокруг началась настоящая вьюга. Ратма обнажил кинжал, пробормотал что-то, однако вьюга ничуть не ослабла.

Оглушительный удар грома сотряс обоих еще сильнее, чем штормовой ветер, а стоило ему отзвучать, над горой воцарилась мертвая тишина. Если б не звуки собственного дыхания, Мендельн решил бы, что оглох.

Тут-то он и заметил рядом златокудрого юношу в длинных одеждах.

– Я разочарован в тебе, сын мой, – объявил новоприбывший. Голос его прозвучал, точно нежная музыка.

– Как и всю мою жизнь, с самого рождения, отец, – откликнулся Ратма. Обычно ровный, бесстрастный, на сей раз тон его голоса оказался слегка резковат.

Новоприбывший отвел от обоих взгляд, словно куда больше заинтересованный горным пейзажем.

– А с матерью тебе в последнее время видеться не доводилось?

– Нет. В сем отношении мне повезло. Хотел бы я сказать то же и о тебе, но…

Вот тут ангел вновь повернулся к Ратме.

– Твоя дерзость сейчас неуместна. Будь благодарен за то, что я не соизволил покарать тебя за прежние прегрешения.

Мендельн молча взирал на обоих. Неужели, несмотря на все, что он слышит, это вправду Инарий? Он знал, что ангел возглавляет Собор Света, и помнил описания Пророка, однако, узрев этого юношу воочию, был, мягко говоря, не на шутку сбит с толку.

Как будто почуяв его неуверенность, Инарий бросил взгляд в сторону человека, и все сомнения Мендельна разом рассеялись. Одного взгляда его оказалось довольно, чтобы младший из Диомедовых сыновей замер в изумлении. Он даже не сумел бы сказать, какого цвета глаза ангела, однако под их взором Мендельну ужасно захотелось в благоговении пасть перед ним на колени. Это заставило снова задуматься, много ли от него будет проку, если Ратме потребуется помощь. Единственный взгляд – и он тут же размяк…

К немалому его удивлению, Ратма негромко хмыкнул.

– Как видишь, не столь уж они ничтожны.

– И это вполне может их погубить, – холодно парировал ангел. – Тебе и твоему племени здесь места нет. Этим – тоже. Если их невозможно обуздать, значит, надлежит уничтожить. Очистить Санктуарий от скверны…

С этими словами Инарий отвернулся от обоих, как от пустого места. Обутые в сандалии стопы ангела не оставили на снегу ни единого отпечатка.

– Ради кого, Инарий? – с совершенно несвойственным ему пылом спросил Ратма. – Ради кого? Ведь тогда здесь, кроме тебя, не останется ни души! Неужто всех в этом мире непременно нужно подчинить твоей воле или стереть с лица земли за непокорство?

Пророк вновь повернулся к ним и на глазах Мендельна ступил мимо кромки обрыва, однако даже не покачнулся.

– Моею волей они существуют – следовательно, да… Линариан, мы ведь ведем этот спор далеко не впервые…

Ратма плотнее закутался в плащ.

– От этого имени я отрекся, как и от вас с матерью.

Пророк, пожав плечами, покосился в сторону Мендельна и вновь устремил взгляд на сына.

– Ты знаешь, отчего я здесь, – внезапно сказал он.

– Разумеется.

– Вам было запрещено…

– Но Судьба распорядилась иначе, – перебил его Ратма.

Ангел раскинул руки, лицо его исказилось, волосы встали дыбом, а сам он начал расти, расти ввысь и вширь. Вокруг него заполыхало пламя.

– Я здесь Судьба. Я есть и «да», и «нет» для всего сущего в Санктуарии…