— И слава богу… Надеюсь, мне никогда больше не придется столкнуться с таким отморозком.

Хулия была уверена, что Чема не разделяет ее мнения. Он никогда не признался бы в этом вслух, учитывая убийства, но он наслаждался ситуацией. Чема — прирожденный охотник, а охота была в самом разгаре.

— Криминалисты не смогли отследить место отправки последних сообщений с фотографиями. Он использовал сеть прокси-серверов, как и в случае с изображением, которое он отправил в Фаро де Виго, — сказал Чема, прочитав только что полученное сообщение.

Едва он закончил, как активировалась рация. Это была Сестеро.

— В сосняках на южной стороне все чисто. Как на левом берегу?

— Еще не проверяли, — признался Чема, встав и повернувшись к карте. — Мы еще даже десяти процентов местности не осмотрели. Такими темпами мы проверим только треть урдайбайских лесов, когда в прессу придет полная фотография жертвы.

Стоя рядом с ним, Хулия разместила зеленые кнопки вокруг зоны, обследованной Сестеро и сопровождающими ее волонтерами. Это действительно была ничтожная часть карты. Сколько дней им понадобится, чтобы прочесать каждый уголок? Убийца с тюльпаном снова на несколько шагов впереди.

— Нам нужны еще добровольцы, — сказала Сестеро. — Необходимо любым способом спасти жизнь Чаро. Поговорите с «Радио Герника», пусть заставят всех выйти из дома, пусть те, кто сейчас на ярмарке, тоже присоединятся к поискам.

Чема щелкнул языком.

— «Радио Герника», говоришь? Этот журналист чихвостит нас на каждом шагу. Едва мы обратились к нему за помощью, он только и делает, что говорит о ничтожности ресурсов, которые полиция выделила на это дело. По его словам, если бы это случилось в Бильбао, здесь на каждом углу торчал бы полицейский.

Сестеро помедлила с ответом. Им и так нелегко: самые влиятельные СМИ в регионе оказали им скудную поддержку, так еще у них нет никаких способов надавить на Аймара Берасарте. Журналист чист — или, по крайней мере, так кажется.

— Запустите сигнал тревоги через ETB, через «Радио Эускади», да кого угодно. Сходите на ярмарку и остановите поднимателей камней[24]. Я хочу, чтобы вся общественность прочесала сосняки, — отрезала Сестеро.

— Сейчас там делают ставки на волов[25]. Хотел бы я посмотреть, кто посмеет в это вмешаться. У некоторых на кону все деньги, — сказал Чема. — Мы уже звали добровольцев. Тот, кто хотел, уже присоединился.

— Просто сделайте все возможное, — выдохнула Сестеро. Ее голос потерял решительность: она начала осознавать, что у них не так много вариантов.

Чема повернулся к компьютеру и прочел что-то на экране.

— Рядом с Эланчобе сформирована новая группа волонтеров. Они могут начать с севера, — сказал он.

Хулия прикрепила красную кнопку возле этого прибрежного поселения.

— Попросите их взять с собой фонарики. Становится темно, — сказала Сестеро по рации. — У нас кто-то еще остался, чтобы возглавить их отряд?

— Все уже заняты. Могу отправиться я, — предложила Хулия.

— Нет, оставайся здесь. Без головы тело много не сделает. У операции должен быть центр управления. Туда съезжу я. Люди из службы гражданской обороны присмотрят за этой группой. — Сестеро тут же начала раздавать соответствующие указания. По рации были слышны все ее приказы. Затем связь оборвалась.

— Это она должна быть здесь. Разве она не начальница? — сказал Чема.

— Она не из кабинетных начальников. Ей нравится быть на передовой, — возразила Хулия.

— Если она не в состоянии делегировать, ей следует сдать свои полномочия. Ее место здесь, — настаивал Чема.

— Заткнись, Чема. Ты должен быть в восторге. Сестеро отлично умеет делегировать. Она же оставила тебя ответственным за операцию. Разве не этого ты добивался, когда звонил вышестоящему начальству, чтобы рассказать про происшествие в изоляторе?

— Ты что, называешь меня стукачом? С чего ты взяла, что это был я? — Чема поднял руки к горлу, проверяя узел галстука. — И я ни за что не отвечаю. Сестеро здесь нет, но она продолжает отдавать приказы из какого-то богом забытого сосняка.

Хулия вздохнула. Где-то в лесу лежит женщина, а они обсуждают какую-то ерунду, будто сварливая супружеская пара.

Прозвенел телефон, сигнализируя о новом сообщении в «Вотсапе». Писал Альваро.

А вы обратили внимание, что освещение на фотографиях везде одинаковое? Он снял их все за один раз. Он играет с вами.

Хулия показала экран Чеме.

— Твой друг меня достал. Умник, блин.

Хулия пожала плечами. Она не понимала, откуда взялась такая внезапная враждебность по отношению к Альваро. В любом случае важно не это, а предупреждение о времени. То, что Убийца с тюльпаном сделал все снимки одновременно, — плохая новость. Это может означать только то, что пропавшая женщина уже мертва, и он или она удобно расположился на своем диване вдали от соснового бора, наслаждаясь моментом славы, который дарят ему телеканалы по всей стране.

— В сосняках к югу от Бустурии все чисто, — объявил Айтора Гоэнага по рации.

Чема щелкнул языком.

— Он выигрывает игру. Мы идем по ложному пути.

— И что бы ты сделал?

Еще один щелчок.

— Точно не то, чем занимаемся мы. В Интерполе…

— Интерпол, Интерпол… — голос Хулии был наполнен иронией. — Не знаю, что бы сделал Интерпол, но сейчас ты в полиции Страны Басков, и мы действуем исходя из тех средств, что у нас есть. Если тебе так нравились их методы, зачем же ты вернулся?

Чема с раздражением посмотрел на нее.

— Мне позвонили сверху. Рассказали об этом новом подразделении и заявили, что пришло мое время. Я думал, что меня сделают начальником. А что бы ты подумала, если бы тебя попросили вернуться из Интерпола? — Он снова щелкнул языком. — Возможно, у Сестеро больше заслуг… Я не знаю. Я просто говорю тебе, что если бы я был здесь главным, этот сукин сын не смог бы нас так обогнать.

— Хотела бы я на это посмотреть.

— Добрый день, я к Олайсоле, — раздался голос сзади.

Оба обернулись. В коридоре стоял Креспо. Он был в обычных черных очках, но на этот раз без белой трости.

— К Олайсоле? — переспросила Хулия. Он что, не знает, что тот мертв?

— Что вам нужно? Как вы вошли? — бросил Чема.

— Через дверь, — насмешливо ответил продавец лотерейных билетов.