Она открыла дверь в черной шелковой пижаме с огуречным узором, с растрепанными спросонья волосами, без макияжа. Эмили сейчас выглядела моложе. Она приветственно кивнула и безмолвно повела Лори на кухню, указывая на разбросанные на барной стойке помидорки черри. Неужели Лори так разволновалась из-за порвавшегося пакета? Или это «SOS, пойдем на бранч»?

Но, подойдя ближе, Лори поняла, что помидорками был выложен какой-то узор. Она прищурилась. Ими написали слово «ФЕЙК».

– Роберт. Из тики-бара. Он ушел, пока я спала.

Лори замерла в замешательстве, показавшимся ей вполне оправданным. Она сняла сумку и бросила ее у кухонного шкафа.

– Не понимаю. «Фейк»? Он это сделал?

– Ага. Он остался прошлой ночью и ушел, пока я спала. Я увидела это, когда встала.

– Что? Вы поссорились?

Эмили пожала плечами и провела рукой по своему растрепанному пробору.

– Не знаю, типа того? Он назвал мою работу поверхностной, пьющей кровь и паразитической, а я отшучивалась. Потом был секс, знаешь, такой, с толканием, дерганьем и легким похлопыванием.

Лори внутренне содрогнулась от мысли об обмене телесными жидкостями с кем-то не просто враждебно настроенным, но еще и почти незнакомым.

– Какой говнюк, – сказала Лори, вздохнув в ужасе. – К тому же ПСИХ. Ну, кто такое делает?!

Когда она снова взглянула на помидорки, то почувствовала, что от них исходит зловещая сила. Такое надо сначала запланировать и покопаться в салате из холодильника. Решить, не подойдет ли для этого замороженный горох.

– Это меня напугало, а потом я осознала, что должна была испугаться, правильно? – сказала Эмили. – Он сейчас с друзьями в «Ватсапе» получает больное удовольствие, представляя, как я это увидела, – последнее слово осталось за ним. Ха-ха-хаха, представляете, что я сделал с этой высокомерной стервой? Прикладываю фото.

Лори затошнило.

Эмили плюхнулась на Г-образный диван и закрыла лицо руками.

– Хуже всего, что он прав. Прав.

– Что? Почему?

– Я – фейк.

– С какой стати ты фейк?

– А что во мне настоящее? Это не мой натуральный цвет волос. – Эмили дернула локон «балаяж», как узнала Лори. – Ногти тоже не мои! – Эмили помахала пальцами с шеллаком кровавого цвета. Лори казалось, что на ее маленьких ладошках это выглядело так, будто Белоснежка укололась прялкой.

– А это? – спросила Лори, обводя рукой богатое окружение. – Вымысел?

– Лори, у меня ипотека больше луны, и ты это знаешь. Ты смотришь на долг. Долг со стенами цвета «Синяя Гаага».

– У тебя большая ипотека, потому что зарплата еще больше, ведь ты генеральный директор личного, весьма успешного бизнеса.

– Да, и не проходит ни дня, чтобы я не подумала, что он может рухнуть.

– Поэтому ты так тяжело работаешь. Поэтому ты так успешна. Ты не принимаешь ничего как должное.

– И правильно делаю. На прошлой неделе я потеряла двоих постоянных клиентов. – Эмили закинула голые ноги на край кофейного столика и согнула пальцы с таким же красным педикюром. Она была все той же бродягой под кофеином, которая суетилась в спальне Лори в общежитии. Лори не выносила видеть ее такой усталой от жизни. Такой расстроенной из-за одной выходки несчастного лузера.

– Это работа. Жизнь. На следующей неделе у тебя появятся трое новых.

– Но это не все, Ло! Ты думаешь, что я худая от природы, да? Может, была когда-то. А теперь если я не ужинаю с клиентами или с тобой или еще где-либо, то просто не ем. – Она показала на безупречно чистую кухню. – Она никогда не видела нарезанного лука! Я не говорю, что у меня расстройство пищевого поведения. Я говорю, что худая, потому что это тяжело мне дается, потому что недоедаю, а потом притворяюсь, что это от природы. Даже перед тобой. Не знаю почему. Почему бы не сказать: «Я худая, потому что за этим стоит тяжелый труд»? Потому что моя жизнь держится на зависти, а зависть нужно провоцировать. Потому что я – фейк.

– Ты не фейк! – воскликнула Лори, немного поникнув от сочувствия.

Она присела рядом с Эмили и обняла ее. От нее исходил мускусный запах после прошлой ночи, и Лори подумала, что есть совсем немного друзей, которым ты стал бы звонить, не приняв душ.

– Я бы держалась подальше, от меня пахнет как от обезьяньей сумочки, – сказала Эмили, шмыгнув носом.

– Ага, так и есть. – Обе засмеялись слабым низким смехом, граничащим со слезами.

– Ты очень настоящая, Эмили. Динамичная, нереально умная и никогда не жалуешься. Только потому, что ты не обсуждаешь приложенные усилия, не делает тебя фейком. Думаешь, у мужчины бы так получилось? Что бы делал твой брат-близнец?

Эмили слабо улыбнулась при упоминании этой заезженной фразы. В университете, с праведным пылом говоря о том, что к мужчинам относятся по-другому, они всегда подвергали его испытанию – на примере гипотетического брата-близнеца в мужском мире со всеми мужскими преимуществами.

– Людям всегда будут нужны адвокаты, – продолжила Эмили дрожащим голосом, – но не всегда то, что я продаю. Или они уж точно не купят это у какой-нибудь морщинистой пятидесятилетней тетки, по-прежнему натягивающей на себя узкие джинсы.

– Так, хватит. Что делает бармен?

– …Работает в баре?

– Правильно, работает в баре. Ничего плохого в этом нет. Но сколько ему, тридцать?

– Тридцать два.

– Ты на четыре года его старше, Эмили, и ты живешь здесь, ты босс, и ты ни от кого не зависишь. Ты хоть представляешь, как это угрожает мужскому эго, когда женщина от него не зависит? Думаешь, за этим ничего не стоит, что Роб, тридцатидвухлетний бармен, хочет тебя принизить, как-то сломать, оскорбить?

Лори вспомнила свою рабочую неделю. Ты наравне с этими мужчинами, пока не заставишь их почувствовать себя тебе не равными, ниже тебя, словно ты бросила им вызов. Пока не сойдешь с отведенного тебе места.

– Это настоящее женоненавистничество. Эти помидоры пригодятся его психотерапевту, а не твоему.

Эмили кивнула:

– А еще секс. Что я делаю? Люди, с которыми я сплю, – у нас одна и та же проблема. Как только мы понимаем, что вот оно, бери, нам оно уже не нужно. Это же так хреново, а!

– Так вот в чем дело? Ты бросаешь кого-то, как только он отвечает тебе взаимностью?

Эмили кивнула:

– Ага, типа того. Я выбираю то, что скоро кончится. У меня, наверное, какой-то психологический блок или просто самобичевание, иначе почему я так сильно ненавижу себя, что сплю с таким как он?

Обе оглянулись на помидорное искусство.

– Ты просто испугалась, – сказала Лори. – Но отчасти это просто неудача, игра с судьбой. Рано или поздно ты все равно бы повстречала такого психа.