Шрифт:
Закладка:
— Если хочешь, я могу тебе одолжить, — предлагаю участливо.
— Спасибо, я пас. Ты теперь не работаешь. Все твои деньги — это деньги Жарова. Я к ним ни за что не притронусь.
Я театрально закатываю глаза. Что будет, если Влад узнает, что мы с Яром снова вместе? И что его новая работа найдена благодаря бывшему товарищу? Он будет рвать и метать, поэтому я молчу.
— У меня остались личные сбережения ещё с Канады, Влад.
— Хорошо, я тебя понял. И учту. Спасибо.
— В общем знай, что если нужно, то я всегда готова прийти на помощь.
Влад тепло гладит меня по плечу и коротко подмигивает. Он всегда меня любил и заботился. Иногда усердствовал, но как умел.
Вера, увлеченно играющая за столом в развивающую игру, где в пустое место нужно вставить фигуру правильной формы, вдруг встает со стула и начинает шалить. С каждым днём её все сложнее усадить заниматься.
Дочь подходит к открытому нижнему шкафу. Я пытаюсь предотвратить катастрофу, но из-за собственной неповоротливости не успеваю — Булочка достает коробку с детской кашей и рассыпает её на пол. Всё происходит в считанные секунды.
— Охо-хо! — качаю головой. — И кто убирать будет? Ты мне поможешь?
Верушка моргает своими длиннющими ресницами и лучезарно улыбается. Прекрасно знает, где надавить на мои самые слабые стороны.
— Нет, моя хорошая. Так не пойдет. Мы с тобой сейчас осторожно, пока бабушка не видит, соберем крупу с помощью совка и веника, а потом тщательно пропылесосим. Окей?
В этот момент раздаётся звонок во входную дверь.
— Кто это? — удивленно спрашивает Влад.
Булочка улыбается и с криками «Папа!» несётся в прихожую. Я вприпрыжку следую за ней.
Пока Яр поднимается на этаж мне кажется, что я с ума сойду от волнения. Мы не виделись каких-то пять часов, а кажется будто вечность. Ночь, которую мы провели вместе, была волшебной. Любить друг друга, чувствовать настойчивые губы на своем теле и слышать слова, которые вызывают мурашки по коже. Что может быть лучше? И неужели так будет и дальше?
Едва Ярослав открывает входную дверь, как Верушка запрыгивает в его объятия и крепко обнимает за шею. Чуть жалобнее произносит:
— Папа!
— Что, малыш?
Я качаю головой. Если бы она умела говорить, то непременно пожаловалась бы.
— Если коротко, то мать заставила её убираться, — спокойно поясняю.
Мы с Ярославом переглядываемся.
Я рано забеременела, родила в двадцать. Молодая, зелёная. Боялась держать на руках нашу дочь. Такой хрупкой и беззащитной она казалась. Возможно, в моем воспитании были серьезные промахи, но я старалась изо всех сил.
Жаров усмехается и ставит малышку на пол. Поддерживает меня. Поясняет дочери, что нужно убраться на кухне и тогда он вручит ей подарок, который лежит во внутреннем кармане пиджака.
Вера убегает в сторону кладовки, чтобы найти там совок и веник. Оставляет нас с Яром один на один.
— Иди ко мне, — негромко произносит Жаров.
Внутри меня плещется радость вперемешку с волнением. В квартире много людей. Бабушка, Вера и Влад. Последний, если увидит нас вдвоем, может дико разозлиться. Каждый раз, когда парни пересекаются, мне хочется сквозь землю провалиться от напряжения. Я понимаю, что прежней дружбы между ними не будет, но очень хочется, чтобы помимо сухого приветствия Влад и Яр говорили друг другу что-то большее.
Все тревоги и сомнения отходят на дальний план, когда я оказываюсь в объятиях Ярослава. Его губы накрывают мои, запах пьянит, а настойчивые касания проходятся электрическим импульсом по всему телу.
* * *
Ярослав не откладывает разговор с Владом в долгий ящик. Он не хочет скрываться и юлить. Прекрасно видит моё состояние, когда мы оказываемся на кухне под пристальным вниманием брата. Я же притронуться к себе не даю и пресекаю любые переглядывания. Смотрю на Влада и слежу за его реакцией.
И после этого Яр, не выдержав, предлагает выйти Владу на лестничную площадку, чтобы поговорить с глазу на глаз. Мне это не нравится. Тело бросает в жар, сердце колотится. Брат недовольно смыкает челюсти, но соглашается. С укором смотрит на меня. Если бы не ситуация с уголовным делом, которое ведёт Жаров и не новые неприятные подробности, которые то и дело всплывают, он вёл бы себя куда иначе. Жестче, строже. Теперь ему остается лишь смириться. Возможно, Влад не согласен с моим выбором и никогда его не примет. Но теперь я с уверенностью могу сказать, что этот выбор именно мой. Не навязанный кем-то, не принятый под гнетом обстоятельств. Осознанный и обдуманный, а поэтому правильный.
Пока парни общаются, я не нахожу себе места. Включаю и выключаю телевизор, пытаюсь общаться с бабушкой и параллельно играть с дочерью. Но совершенно не совладаю с собой. Словно я это не я. Разговариваю, слушаю, выполняю какие-то действия, но мысленно телепортируюсь на лестничную площадку, чтобы постоять рядом с близкими для меня людьми и не допустить серьезных последствий.
— Расслабься, Сонь. На тебе лица нет! — всплескивает руками бабушка.
— Они же не подерутся?
— Взрослые мальчики. Без тебя справятся.
Бабушка не отрицает, что такое возможно, поэтому я поднимаюсь с дивана и прошу присмотреть за Булочкой.
Оказавшись в прихожей, открываю входную дверь и прислушиваюсь. Яр и Влад разговаривают на повышенных тонах. Спорят, ругаются. До меня долетают только обрывки фраз, которые заставляют трепетать моё сердце.
Яр поднимается в квартиру через несколько минут. Один. Слегка улыбается, глядя на то, что я стою в прихожей.
— Подслушивала?
— Да.
— Ну хоть не соврала.
Он крепко меня обнимает, а я тянусь к нему изо всех сил и нежно целую в шею. Я точно слышала, как Яр сказал Владу, что ни за что меня больше не отпустит.
После этого разговора брат приходит к нам всё реже и реже. Ссылается на усталость. Вскоре арендует квартиру, занят тем, что наводит там порядки. Собирает кроватку и столик для пеленания. Женю вместе с сыном планируют выписать со дня на день. Жизнь постепенно налаживается.
Я безостановочно покупаю милые вещицы для новорождённых в интернет-магазине, пока сижу дома и не могу полноценно передвигаться. Не потому, что семья моего брата нуждается в деньгах, а потому, что от души хочу их порадовать.
Ближе к субботе Аня обрывает мой телефон. Она и звонит, и пишет. Настойчиво зовёт к себе на праздник. Я отказываюсь и ссылаюсь на травму ноги, хотя с каждым днём все больше о ней забываю. Постепенно расхаживаюсь, но по-прежнему осторожничаю. Плясать мне, конечно же, рано. Но проехаться на такси в рыбный ресторан вполне реально.
