Шрифт:
Закладка:
– Катя.., – выдохнул мужчина и снова уронил голову себе на грудь.
– Нет! Отпусти! – визжала я, молотя кулаками по спине шагающего Рябого.
В два счета он дошел до нужной двери и замер, отпирая замок. Занес меня внутрь и бесцеремонно скинул на голый бетонный пол.
– Будешь теперь здесь отдыхать, раз не понимаешь хорошего к себе отношения, – сплюнул Рябой и развернулся на выход. Как только за ним с лязгом захлопнулась дверь, я оказалась в полной темноте, отрезанная от каких-либо звуков и хоть малейших лучиков света.
Кажется, я провела здесь два, а может, и три дня. За это время ко мне зашли всего два раза, оставив миску с какой-то жидкой похлебкой, плошку каши и пластиковую бутыль воды. Дверь отпиралась внезапно, я порой даже не успевала разглядеть входящего, как тот снова закрывал за собой камеру.
Генрих ко мне так ни разу и не зашел. Я ожидала, что он явится, чтобы переписать на себя обратно свое имущество, но тот отчего-то медлил. Мне нужно было с ним поговорить, попытаться договориться, выторговать… наши жизни. И хоть я мало чем владела, чтобы диктовать условия, но попытаться стоило. И я так же прекрасно знала, что Амирову совсем не обязательно идти мне на уступки, чтобы получить свое имущество. Он вполне мог провернуть все в обход закона, а не договариваясь со мной.
Пару раз через глухую бетонную стену я слышала тихие полные боли крики Тиграна. Его мучили, пытали, но он не сдавался, продолжая балансировать на грани жизни и смерти. В эти моменты я стекала вдоль стены, зажимала ладонями уши и плакала навзрыд. Было страшно в один момент услышать оборвавшийся навсегда крик. Это означало бы, что я осталась одна среди всех этих тварей.
Не знаю, как я не сошла с ума за все это время, но в один миг у меня закончились слезы. Вместо них в сердце поселилась ядовитая змея, отравляющая своим ядом, и кусающая так больно плоть, что я закусывала губу и тихо подвывала, боясь упасть замертво. Признаюсь, в какой-то момент мне даже этого захотелось. Я готова была сдаться и перестать бороться за себя.
Но…
У жизни были на меня еще планы…
– Мда.., – озадаченно крякнул Цыган, – Мужик, у тебя никак стальные почки? Я заманался уже тебя лупить. Давай, ты по-хорошему согласишься на наши условия? Ты ж пойми, мертвякам бабки-то нахер не сдались. А пожить, наверняка, еще хочешь?
– Ой, да оставь ты его, – скривился Рябой, – И так уже не жилец. Щас как откинет копыта раньше срока, будешь оправдываться перед боссом.
– Ну ты погляди на этого живчика, – нехорошо ухмыльнулся Цыган.
Два отморозка одновременно уставились на сплевывающего кровь Тиграна. Они никак не могли понять, что же заставляет этого бугая держаться из последних сил и упрямиться. Их пленник проявлял удивительную выносливость и живучесть. С отбитыми внутренними органами, сломанными ребрами Алмазов упорно продолжал посылать их хозяина на три буквы. Ведь понимал же, что живым его никто отсюда не выпустит, но усердно делал вид, будто не знает что от него хотят.
Дверь в камеру распахнулась, отвлекая двоих бандитов от своей жертвы, и на пороге показался Амиров. Старик был явно чем-то раздосадован и не скрывал раздражения. Он громко хлопнул металлической дверью, повернулся к своим подчиненным и насупил брови.
– Ну? Есть результаты? – рявкнул Генрих.
– Неа, – флегматично протянул Рябой, – Этот орешек не хочет быть расколотым.
– Идиоты, – завизжал Амиров, – Не можете справиться с таким плевым делом? Цыган, тащи сюда нужные документы и девку! Хватит с ним миндальничать, будем действовать жестко!
– Генрих Эдельбертович, вы решили надавить через девчонку? – удивился Рябой, – А что? Хорошая идея! А то уже сколько времени потратили, и все впустую.
– Хватит разговаривать. Приведи лучше в чувство нашего пленника, – недовольно рыкнул Амиров, – Он должен видеть, слышать и понимать, что я буду говорить и делать.
– Ох и сочувствую я тебе, парень, – с притворной жалостью вздохнул Рябой, – Отдаст нам сейчас хозяин на потеху твою девочку. Эй, ты слышишь?
Он похлопал Алмазова по лицу и выругался сквозь зубы. Пленник был без сознания.
– Вот черт, – скривился Рябой, – Теперь еще возись с ним..!
– Чего ты там копаешься? Окати вон ледяной водой из ведра, – нетерпеливо предложил Генрих, указывая на воду, которую принес для себя Цыган
Рябой так и поступил. Вылив ушат холодной студеной воды Тиграну на голову, он снова потрепал того по лицу. Очень медленно Алмазов раскрыл глаза и вздрогнул от холода. С трудом слизывая с губ капли воды, он вдруг вспомнил, как мерзла в его подвале Катя. Как она сильно прижималась к обогревателю и дрожала обнаженным телом, лежа на матрасе.
Все-таки в этой жизни все устроено очень хитро. Он никогда не верил в карму, возвращающуюся бумерангом, но сейчас на своей шкуре испытывал, что значит быть пленником того, кто желает тебе зла. Это ему в наказание за все плохое, что он сделал Екатерине… Заслужил.
Мысли путались в его голове, и только противный голос Рябого вкручивался в сознание. Что он там говорит? Каждое слово буквально троилось и долгим эхом проходило через слуховой канал. Тигран встряхнул головой, чтобы прогнать наваждение, но от этого его череп чуть не раскололся от боли.
Вот же черт… он все равно здесь умрет. Так к чему это геройство? Может, облегчить себе страдания и выторговать легкую смерть? Ну уж нет. Лучше он сам умрет, но заберет с собой на тот свет барахло Амирова. Все его заводы, производства, коммерческую недвижимость… Куда лучше было бы утащить за собой самого Генриха, но пока такой возможности не предстало. А пока надо попытаться сосредоточиться на том, что ему втолковывает Рябой. Кажется, это что-то о Кате… его Катюше.
Тигран хрипло булькнул скопившейся кровью во рту и попытался ухмыльнуться своим мыслям. Девочка явно тяготилась его компанией, в то время, как Алмазову она была интересна. Он старался поближе познакомить ее с собой, рассказывая истории из жизни, моменты из детства, как строил бизнес. Вытягивал на диалоги, чтобы узнать что-то о ней. Ему нравилось ее слушать. Тихий спокойный голос девушки действовал на него умиротворяющее. И даже сейчас, вспоминая, как она что-то рассказывает, на сердце у мужчины становилось спокойнее. Боль от ран притуплялась, получив свою дозу «морфина».
– Эй, да очнись ты, – Рябой нагло съездил ему по лицу кулаком.
* * *
Я прислушивалась к тому, что происходит за стенкой рядом, но не могла разобрать ни звука. До этого их дверь громко лязгнула о косяк, сигнализируя, что в камеру Тиграна кто-то пришел. Но дальше была сплошная тишина, негативно действующая на мои шаткие хрупкие нервы. Я сама себе напоминала маленького дерганого зверька, который мечется вдоль бетонных стен и нигде не может найти покоя. И поэтому, когда моя дверь внезапно отворилась, я готова была пуститься наутек, сбивая с ног входящего. Но Цыган, а это был он, ловко поймал меня за шею, на корню пресекая побег.
