– А между ними..? – вылупился Цыган.

– А хрен его знает, – безразлично пожал плечами Амиров, – Мне главное свое вернуть, а уж какими способами – похрен. Повторим тот же номер, что и с его сестрой.

Тигран с трудом приподнял голову и попытался разлепить запекшиеся губы. Мутными глазами нашел Генриха и впился невидящим взглядом.

– Я… убью… кх-кх-кх… убью тебя, – едва слышно прошипел Алмазов, – Не тронь… кх-кх… Катьку.

– Поздно, дружочек, – с мнимым сочувствием ухмыльнулся старик, – Не зря я ее себе в жены хотел. Страстная кобылка, хоть ты и сорвал ее целку. Но ничего, я не брезгливый.

– Убью… убью..! – захрипел Тигран, пытаясь вырвать руки из узлов, – Кровью будешь захлебываться… кх-кх… если тронешь ее.

Генрих засмеялся над его угрозами и весело покачал головой.

– Дожимайте, парни, – отдал старик приказ.

* * *

Спустя два дня заточения я готова была выть в голос и выдергивать у себя на голове пока еще светлые, а не седые пряди. Неизвестность и ощущение близкой смерти били по нервам наотмашь. Я пыталась проводить с собой внутренние успокаивающие монологи, делала дыхательную гимнастику, которую когда-то видела по телевизору, и всячески старалась предвидеть будущее. Но было туманным и окрашено густым бордовым цветом, напоминавшим мне свежую кровь.

Амиров больше ко мне не лез. У него не получилось в тот раз сделать свое черное дело, за что я возблагодарила всех богов. Все-таки возраст Генриха брал свое. Все силы ушли на борьбу со мной, а стоило приступить к самому процессу, как его вялый сморщенный друг подвел хозяина. Пока он пытался реанимировать поникшее достоинство, успел получить еще несколько ощутимых тычков от меня. Пятками я отбивалась, как дикая степная лошадь. Возможно, мне тогда послышались хруст челюсти и треск ребра, но после них старик с руганью скатился на пол.

Он нелепо катался по полу и натягивал свои портки под моим пристальным разъяренным взглядом.

– Мы еще не закончили, Катя, – грузно поднимаясь, прокряхтел он, – Полежи, подумай над своим поведением. Я вернусь через полчаса, и продолжу начатое.

А я тогда осталась лежать, привязанная к кровати. Но несмотря на угрозы Генриха, через час за мной вернулся Рябой. Мужчина молча отвязал ремень от изголовья и помог мне встать. Растирая натертые запястья, я хотела узнать, куда он меня ведет, но тот лишь грубо шикнул в ответ, приказав заткнуться. Бандит провел меня до винтовой лестницы, ведущей вниз, и подтолкнул вперед.

Я спускалась в полной темноте, на ощупь находя узкие ступени. Мне было чертовски страшно и жалко себя. Свобода была так близко… я чувствовала дуновение новой свободной от всех жизни. А оказалось, что она просто дразнила меня, чтобы исчезнуть прямо из-под носа, оставив после себя лишь горечь и несбывшиеся надежды.

Было обидно и почему-то очень больно при мысли, что Тиграна так же ожидает не самая завидная участь. Хотя, это я как-то мягко выразилась… его ожидала смерть. От рук бандитов, чувствующих свою безнаказанность и всевластие. И от этого злость в душе поднимала свою черную оскалившуюся пасть. Хотелось разорвать их всех голыми руками, чтобы освободить нас, восстановить справедливость. Но вместо этого я опустила голову и смотрела себе под ноги, зная, что слишком слаба, чтобы в одиночку тягаться с этой шайкой отпетых криминальных элементов. На их стороне сейчас сила и оружие. А у меня что? Только злость, испуг и жажда жизни.

Рябой спустился следом за мной и в очередной раз подтолкнул в спину, чтобы я шагала быстрее.

– Куда мы идем? – оглянулась на него.

Мы шли по небольшому коридорчику, где с каждой стороны было по несколько металлических дверей с закрытыми пластинами окошек. Скорее всего, они открывались либо изнутри, либо снаружи для этого был какой-то скрытый механизм. Будто прочитав мои мысли, Рябой внезапно остановился у одной из двери.

– Стой, – коротко бросил он, – Подойди сюда. Смотри.

Легким движением руки он отодвинул заслонку на окошке и посторонился, уступая мне место и предлагая заглянуть внутрь. Подсознательно догадываясь, что я увижу, сделала несмелый шаг и замерла, боясь поднять взгляд.

– Смотри, – Рябой дернул меня за волосы и чуть не впечатал лицом в мутное грязное стекло.

И я посмотрела. Испуганный вскрик сам по себе вырвался из горла. В кромешной тьме, под тусклым светом лампочки, едва сидел на стуле привязанный Тигран. То, что это он, угадывалось только по одежде и знакомому силуэту. Вместо лица у него был фиолетово-багровый кусок мяса, с которого стекала кровь. Она уже целиком залила некогда светлую футболку и теперь медленно капала на бетонный пол.

Его руки были заведены назад, где их держала завязанная узлом веревка. Алмазов не мог больше сидеть ровно и по мере возможности завалился набок, выставив ноги вперед. Он умирал. Медленно, но безвозвратно жизнь уходила из него. Эта мысль острым ножом полоснула мое сердце.

Так не должно все закончиться. Это нечестно, несправедливо.

– Посмотрела? – тем временем гоготнул Рябой, – Это тебе предупреждение. Будешь плохо себя вести и обижать нашего босса, окажешься вместо него на стуле, – корявый грязный палец ткнул в окно, – А теперь, пойдем. Хозяин велел расположить тебя через стенку от этого мудака.

И прежде, чем он отдернул меня от окна, я успела заметить, как из темноты к Тиграну выходит Цыган. Он поигрывал окровавленными кулаками и мерзко кривил губы в гадкой ухмылке.

– Нет… нет! Хватит! – закричала я и бросилась с кулаками на металлическую дверь, – Остановите это! Пожалуйста!

Мои кулаки с силой колотили по двери, но с таким же успехом можно было пробовать сдвинуть многовековую скалу. Рябой подскочил сзади и стал пытаться оторвать меня от двери.

– Тигран! Нет!! Тигран!!!

Мной овладел чистый ужас и страх. Ужас от того, что Алмазов так несправедливо умрет от рук какой-то преступной мрази. И страх остаться одной среди этих стервятников. В один момент мое отношение к Тиграну стало как к кому-то родному и знакомому. Очень остро я поняла, что он действительно мог помочь мне и дать новую спокойную жизнь. Я, черт возьми, по-своему даже привыкла к нему и точно не желала Алмазову смерти.

– Тигран! – снова выкрикнула я.

Слезы уже бесконтрольно лились из глаз, застилая обзор. Но даже через эту мутную пелену я видела, как обреченно висит его голова, не реагируя на устраиваемый мной шум.

– Тигран, – тихо шепнула сорванным голосом, – Не смей умирать…

Рябой подхватил меня на руки и попытался взвалить себе на плечо, а я все следила за капельками крови, падающими из разбитой брови Алмазова.

– Только не умирай, – все шептала я, гипнотизируя силуэт мужчины. И когда Рябой сделал первый шаг, чтобы уходить отсюда, Алмазов шевельнулся.

Он медленно поднял голову и сразу же нашел меня взглядом. Не знаю, видел ли он что-либо через стекло, но Тигран едва заметно шевельнул разбитыми губами.