По словам капитана, он служил коком на корабле «Нежная Амелия». Письмо нужно было отдать лично в руки адресату в Ла-Рошели. Габриэль Кук утверждал, что имеет личные дела с господином Жаном Ангеликом.

Где-то в семи тысячах километров, на расстоянии птичьего полёта, Кук выломал половицы возле капитанской каюты. Из пролома он достаёт кремнёвое охотничье ружьё с двумя длинными стволами, оба заряжены. Ангелик посоветовал спрятать его здесь на экстренный случай.

Плотник следит за ним сквозь открытую дверь каюты врача.

– Оставайтесь на месте, – говорит Кук. – Похоже, ваш малыш Март задумал большую глупость.

Габриэль Кук взбирается по главной лестнице. И оказывается на юте прямо перед Гарделем, у штурвала.

Капитан с недоумением оглядывает кока.

– Сударь, – говорит Кук, – кто-то разнёс всю вашу каюту.

– Мою каюту?

– Это сделал Жозеф Март.

– А что за ружьё?

– Оно валялось внизу. Я видел у вас на стене записку Люка де Лерна.

Всё перед Гарделем поплыло.

– Вы попались в ловушку, – говорит Кук.

– Ловушку?

– Вы думали найти сокровище? Его никогда здесь не было. Это невозможно. Если бы Люк и оставил его после себя, то только на дне морском, велев затопить вместе со своим гробом прямо в день смерти.

– Кто вы?

– Единственное сокровище здесь – этот корабль. И они хотят его заполучить.

На реях раздаётся первый крик. Гардель оборачивается.

Со всех сторон бухты, из длинной невидимой пещеры вдоль скал, показались тени. Десятки плотов выходят из пенной полосы, толкаемые вперёд бессчётными вёслами.

– Корсары, – говорит Гардель просто.

Он поворачивается к Куку.

– Я всем займусь. А вы найдите Марта.

Ещё каких-нибудь две минуты назад он не мог бы и представить, что попросит у этого человека что-то кроме яйца-пашот или сдобной булки. Однако он повторяет:

– Найдите мне его, живым или мёртвым.

48. На самой вершине мачты

Жозеф Март возле верстака Пуссена. Он уже поднял половицы, перерыл ящик с пилами. Ни лука, ни стрел нет на месте. Глаза Жозефа блестят в темноте. Альма была здесь. Это она открыла погреб. И теперь бродит где-то по «Нежной Амелии».

Даже из трюма он слышит суматоху на палубе.

Поднявшись наверх, он тут же понимает, что всё пропало. Плоты скользят к судну. Экипаж исполняет команды Гарделя секунда в секунду. Это гонка: нужно успеть привести корабль в движение.

Из-за суеты на палубе Жозеф Март превратился в невидимку. До него никому нет дела. Он сбросил дождевик. И теперь лезет по вантам с левого борта.

Всего в нескольких метрах от него Кук ступил в шлюпку. Он поводит огромным ружьём по сторонам. Ищет Жозефа. Он проверит каждый закоулок на судне. Будет барахтаться в льяле – вонючей воде, которая собирается у самого киля.

Ружейные дула по очереди смотрят в лоб каждому, кто в шлюпке. Потом Кук толкает сидящих, двигая вбок, чтобы убедиться, что они никого не прячут. Ружьё чуть задерживается между колких глаз какой-то девушки.

– Ты не похожа на больную.

Но Кук здесь не для врачебного осмотра: он отталкивает голову Альмы, вылезает из шлюпки и спрыгивает на ют.

Альма поворачивается к лежащему рядом мужчине, как бы продолжая прерванный разговор.

– И она не сказала, откуда ей известно то, о чём она пела?

– Нет. Мы не знаем, откуда она, – отвечает старый мужчина, которого белые зовут Адамом. – Она ждёт ребёнка.

– Она беременна уже лун семь или восемь, – прибавляет женщина.

– Когда она кончила петь, они увели её.

– Куда? Куда они её увели?

– Мы не знаем, – отвечает женщина. – Мы ничего не знаем.

– Я знаю одно, – говорит мужчина, – последние ночи моя рана больше не болит. Она почти затянулась новой кожей.

Альма ещё немного сидит в шлюпке на корточках. Вокруг слышно смятение. Как бы хотела она увидеть ту женщину, певшую историю их народа. Теперь нужно пробраться к женскому загону в корме. Но сперва Альма должна отправиться наверх и разговорить единственного в этом мире, кто ещё связывает её с Ламом: великана с отрезанным ухом.

Она берёт лук, целует в лоб того, кто донёс до неё песню око и все те тайны, которых она не знала. А затем уходит.

– Она похожа на неё как сестра, – говорит мужчина, едва она исчезла.

Самые могущественные судовладельцы мира, все Ост-Индские или Ангольские компании, Королевская Африканская компания, равно как и покровители каперов, министры Людовика XVI, португальской или британской короны – все эти люди из самых разных стран, выбравшие море источником своей власти и богатства, встали бы в очередь, предлагая Лазарю Бартоломею Гарделю самые баснословные контракты, если бы видели, как он командовал на заре того дня «Нежной Амелией».

Корабль – всё ещё зверь на арене, и вокруг завывает ветер, кричат спешащие на штурм пираты, но капитан правит им как породистым жеребцом. Гардель его обуздал.

«Нежная Амелия» забыла про свой тысячетонный груз, десятки сложно устроенных парусов, изнурённый экипаж. Она встаёт на дыбы, бросается вперёд, гарцует, выбираясь из западни. Команды звучат одна за другой. Гардель возвышается на банке, как дирижёр, за ним, эстрадным навесом, – главная лестница. Старый нюх на пиратов не дал ему убрать паруса и бросить якорь.

Так что оставалось лишь пустить корабль во весь опор. Он точно не собирался играть в войнушку со своими четырьмя декоративными пушками и занялся тем, что по его части: гонкой на скорость. Он виртуоз в беглых этюдах, а не в военных маршах.

Шесть утра, солнце никак не хочет вставать, но корабль ускользает от врага. Он идёт к воротам этой верши.

Жозеф увидел её на грот-мачте.

Альма стоит во весь рост на длинной перекладине – марса-рее. Она могла бы забраться ещё метров на семь-восемь и оказаться между самых верхних парусов, но остановилась перевести дух, привалившись спиной к мачте. С порывом ветра вновь выглянула полная луна. Грудь Альмы пересекает лук – по диагонали, от плеча до бедра.

Надутый парус за ней – как белая шкатулка с плавными изгибами. Альма то и дело поглядывает на вершину мачты. Там виднеются очертания примотанного к ней великана. Вид у него безжизненный, голова упала на плечо.

Жозеф ниже, на соседней мачте. Он лезет по вантам. Доползает до площадки. Останавливается на миг.

Альма заметила Жозефа через пропасть от неё.

Они растерянно переглядываются, как два обитателя соседних деревьев, влекомых друг к другу, но обречённых никогда не встретиться. Парус, хлопнув на ветру, скрыл на секунду Альму, но тут же показал снова. Она уже ползёт дальше.

Тогда Жозеф замечает под ногами натянутую снасть, идущую по диагонали к верхушке грот-мачты, метров