Константин шагнул назад и жестом поманил кого-то к себе.

— Аккорсо и Ангус, — он втолкнул двоих филков в лабораторию. — Могут находиться здесь днём. Умеют обращаться с простейшими механизмами. Специализации нет.

Линкен на секунду оторвался от табло, за которым наблюдал, смерил Константина и притихших филков тяжёлым взглядом и презрительно фыркнул.

— А что, нормальные сарматы кончились?

Гедимин повернулся к нему и молча посмотрел ему в глаза.

— Знаю, — ухмыльнулся Линкен. — Не мне говорить о нормальности?.. Тем не менее — тебе подогнали пару свежих клонов. Они говорить-то умеют?

— Ты всего лишь на три фута выше ростом, — сказал один из филков, хмуро взглянув на взрывника. — Это всё, чем ты гордишься?

Гедимин шагнул вперёд и развернулся так, чтобы успеть перехватить Линкена — или любую дрянь из его рук — на полпути к наглому филку. Взрывник хмыкнул.

— Тихо, атомщик. Я не собираюсь пачкать твою лабораторию, — он неопределённо махнул рукой. — Свежие клоны? Этого тебе не хватало? Забирай их. Пусть помогают тебе с ураном. Конечно, они вдвоём не поднимут один твэл…

— Там нет твэлов, — сердито сощурился Гедимин. — Мог бы запомнить на пятый месяц работы. Ангус, Аккорсо, вы пойдёте со мной. Я покажу вам, с чего нужно начать. До конца декабря вы оба будете работать по шестнадцать часов, с перерывом на ночную смену. Реактор, к которому вас взяли, будет запущен в январе.

Филки переглянулись.

— Кто здесь командир? — спросил один из них. — Ты? Можно узнать твоё имя?

— Гедимин Кет, — буркнул ремонтник, подозрительно глядя на филков. Ничего в их глазах не отразилось — по-видимому, они в самом деле недавно вышли из клонария.

— Что вам нужно знать об уране… — он на секунду задумался. «Только простейшие сведения. Никакой теории,» — мелькнуло в голове, и сармат досадливо сощурился. «И мне потом с этим работать…»

— Работать только в шлемах и перчатках, респираторов не снимать, — сказал он. — В другие помещения не лазить, с Линкеном не говорить. Остальное покажу на месте.

«В январе передам им реактор, и у меня будет время для настоящей работы,» — думал он про себя. «Странно, что в Лос-Аламосе никто не ставил опытов с пучками излучения. Или ставили, но до сарматов это никогда не дойдёт?..»

31 декабря 44 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

— Тринадцать килограммов ушло в отходы, — сказал Хольгер, подойдя к Гедимину. Тот стоял у щита управления и ждал, когда сформируется «коридор» из защитных экранов. Готовые урановые стержни уже лежали в «грязной» лаборатории, готовые к загрузке, — оставалось привести в действие кран и дать сигнал Линкену.

— Ничего, — отозвался Гедимин, чувствуя странную слабость в теле и тихий звон в ушах. Последнюю неделю он не появлялся в бараке — ел, отмывался и спал, не выходя из научного центра. За десять дней было переработано полтонны урано-плутониевых стержней; семь килограммов плутония теперь ждали своей очереди в хранилище, бесполезная и опасная смесь радиоактивных веществ лежала в подвале — её должны были вывезти в ночь на первое, пока «макаки» судорожно завершают череду праздников; весь оставшийся уран был собран в новые стержни. Сармат нажал несколько неприметных клавиш и поднял рычаг, направляя кран по рельсам в «грязную» лабораторию. Оттуда гудком подтвердили получение сигнала, — Линкен ждал там с самого утра, он, как и Гедимин, из научного центра не выходил уже неделю.

— Сегодня запустим, — продолжал ремонтник, следя за движением крана; экранированный коридор уже сформировался, и крышка реактора медленно открывалась. — Недостающее догрузим по ходу работы.

— А тебе пора нормально выспаться, — вздохнул Хольгер, заглянув сармату в глаза. — На ночь здесь не оставайся. За работающим реактором Хильда проследит.

В отсек зашёл Константин; так же, как и все остальные, он выглядел хмурым и осунувшимся.

— Работает? — он проследил за движением крана, скользящего по рельсам и замирающего над реакторной шахтой. — Сейчас Амос и Аккорсо вас сменят, Альваро отправится к Линкену, а вы двое пойдёте со мной. Агенты Ведомства уже на подлёте.

— А, — неохотно вспомнил Гедимин. — Ладно. Иджес где?

— На заводе — улетел по заданию, — ответил Константин. — Что-то надо делать с его радиофобией…

Плутоний — упакованные в свинцовый рилкар и уложенные в стальные короба блоки по двести граммов — был сложен в хранилище — всего тридцать шесть коробок без маркировок и каких-либо отличительных знаков. Гедимин провёл пальцем по одной из них — тепла не чувствовалось, видимо, рилкар всё-таки его экранировал.

— Не фонят? — спросил он.

— В пределах разумного, — отозвался Константин. — Без анализатора не вычислишь. Восемь из них — твои, можешь отложить в сторону.

«Чуть больше полутора килограмм — и это за четыре месяца потерянного времени,» — прикинул сармат, перекладывая свой плутоний подальше от «чужого». «Много реакторов я так настрою…»

По коридору разнеслось громкое дребезжание — на верхнем ярусе открылись ворота, агенты Ведомства уже спускались по лестнице. Гедимин отвернулся, сердито щурясь.

— Tza atesqa! — вскинул руку в приветственном жесте агент Нгылек. Он, как и все прибывшие, был одет в лёгкую броню, зеркальный щиток на несколько секунд приоткрыл его глаза и снова опустился, делая сармата неотличимым от его спутников. По его сигналу они направились к штабелю коробок, один из них достал анализатор.

— Генераторный плутоний, контейнеры по двести граммов, — сообщил он. — Мы их забираем.

— Да, несите к глайдеру, — кивнул Нгылек. — Хорошая работа, Константин Цкау. Вы наконец научились пользоваться ресурсами, которые мы вам выделили. Я давно не слышу о конфликтах между вами и Гедимином Кетом. И результаты заметно улучшились. Сегодня в десять вечера вам привезут двадцать килограммов обеднённого урана. Реактор должен возобновить работу как можно скорее. В начале апреля мы ожидаем от вас ещё одной партии плутония.

Сармат из Ведомства развернулся и вышел. Большая часть