Мужчина замялся, а Джун привычным движением сжала его ладонь. Когда-то давно, в прошлой, чужой жизни, именно так мама брала за руку папу, после чего они тепло друг другу улыбались, словно в мире не было никого счастливее их.

Воспоминание показалось очень далёким, слишком нереальным. Я уже начинал сомневаться, был ли у меня вообще когда-то отец? Кажется, он даже никогда со мной не играл. Только старшие брат с сестрой радовали меня бесконечным «холодно-горячо».

Тем временем мама, застыв на пару мгновений от шока, молнией вскочила на ноги.

–Вы сошли с ума?!– вскричала она.– Вы же не хотите сказать…

–Ты поняла всё правильно, мама.

–Я не хочу ничего слышать! Это ненормально! Это преступление!

–Всё не так,– возразила Джун.

Одарив дочь бешеным ненавидящим взглядом, мама повернулась к учителю.

–А вы чем думали?! Она ещё учится в школе, чёрт вас всех побери! Если у неё не хватает ума, то вы должны понимать невозможность ваших отношений! Я позвоню в полицию! Вам нельзя учить детей!

–Мама, не смей!– Джун тоже поднялась. Мужчина последовал за ней.

–Ты ничего не понимаешь!– в истерике заговорила мама.– Он тебя обманул, он использует тебя!

–Нет, мама. Никто меня ни к чему не принуждал.

Учитель снял очки и попытался вставить слово:

–Я всё прекрасно осознаю и собираюсь взять ответственность…

–Ответственность?!– перебила его мама.– И вы ещё говорите об ответственности?!

–Мама, сердцу не прикажешь.

–Ещё как прикажешь. Ты больше никогда с ним не увидишься, поняла? Марш в свою комнату, и, если хоть раз заикнёшься о любви, которой все возрасты покорны, я так тебя выдеру, что месяц сидеть не сможешь!

Уши Джун покраснели то ли от стыда, то ли от гнева. Но она не двинулась с места, вместо этого крепче сжала руку своего учителя-возлюбленного.

–Понимаю, наши отношения вызовут много проблем, но мы справимся, если будем спокойно и здраво смотреть на вещи,– заявил мужчина.

–Готовьтесь к увольнению, потому что я ни за что на свете не позволю такому человеку, как вы, обучать детей.

–Наши отношения тяжело принять, но попробуйте всё хорошенько обдумать…

–Я не собираюсь ни о чём думать!

Мамино лицо страшно перекосило. Она снова посмотрела на Джун.

–Ты обещала мне! Обещала, что будешь рядом!

–Но я вас не бросаю, просто встретила человека, с которым хочу быть оставшуюся жизнь,– с мольбой объяснила Джун.

–Ты ещё ребёнок, ты ничего не понимаешь!

–Вы недооцениваете свою дочь,– возразил учитель.

–Моя дочь никогда бы не опозорила семью! Господи, за что мне всё это?!

Мама рухнула обратно в кресло; её ноги отключились, как у сломанного робота. Она спрятала лицо в ладонях, но не плакала. Пыталась отгородиться от невыносимой правды, закрыть глаза и не видеть предательства единственной дочери.

–Я знаю, знаю, что всё слишком неожиданно!– призналась Джун в отчаянии.– Я не хотела вываливать на тебя всё вот так, когда ты ещё не оправилась после смерти Флинна. Но!..

Мама медленно убрала ладони от лица. И глаза, блеснувшие в свете солнечных лучей, походили на горящие угольки.

Джун, несмотря на свой взрослый облик, замялась и забубнила под нос, как нашкодивший ребёнок. Я не понимал, что происходит, но, судя по маминому виду, Джун совершила очень плохой поступок. Прямо как Флинн, если не хуже.

–Ты обещала!– закричала мама в неистовстве.– Обещала! А сейчас ты такая же, как твой отец! Такая же, как Флинн! Но я защищу тебя, Джун. Уберегу от новых ошибок. Тебе всего лишь нужно во всём меня слушаться.

–Мне больно от твоих слов, мама,– на глаза Джун навернулись слёзы.– Почему ты не хочешь нас поддержать?

–Потому что это ненормально. Я должна полностью сойти с ума, чтобы одобрить подобные отношения! Ничего, скоро ты передумаешь.

Но Джун не передумала, как бы мама ни пыталась её спасти. Сестру посадили под домашний арест, не давали видеться с учителем, постоянно объясняли, как опасно плохо себя вести и не слушаться маму.

Джун ничего не хотела слышать и однажды сбежала из дома. Мама не понимала, как спасти дочь, раз та сама не хочет спасения.

–Зачем ты так со мной, Джун?– спрашивала она, сидя за кухонным столом и смотря в пустоту.– Зачем поступаешь так же, как Флинн?! Бросаешь меня, как твой отец?!

–Ты злишься на Джун?– спросил я.

–Злюсь, Шенни. Очень злюсь.

–Она сделала что-то плохое?

–О да, очень, очень плохое. Хорошие девочки никогда так не поступят. Хорошие девочки никогда не подведут и не ослушаются маму.

Она криво улыбнулась и зачем-то намотала на палец локон волос.

–Флинн тоже был плохим мальчиком. И папа. Все они так сильно меня огорчили. Было больно, слишком больно. Ты меня понимаешь?

–Джун больше не придёт?

Мама резко дёрнула себя за волосы, но не ответила.

–Папа и Флинн уже не придут, они в земле,– логически заключил я.– Джун тоже не придёт? Плохие мальчики и девочки не возвращаются домой? А того дядю накажут? Он плохой? Ты позовёшь полицию?

–Полиция?– переспросила мама. Её мысли витали где-то далеко.– Нет. Те, кто меня не слушает, так или иначе получат по заслугам.

Мама уже тогда знала, что Джун и правда больше не вернётся.

Если умер муж-изменник…

Если умер сын-убийца…

…Умрёт и дочь, полюбившая своего учителя.

* * *

Разумеется, все мы понимаем, чём всё закончилось? Джун не стало. Она умерла, как и папа, как Флинн. Точно не знаю, что произошло. Тело Джун не выдержало. Наверное, она сильно заболела. Не знаю.

Наказание настигло её.

Больше я ни разу не видел учителя Джун, а мама отказывалась о нём разговаривать. Уверен, он тоже умер, расплачиваясь за грехи.

Сразу после похорон Джун мама сообщила нам с Оди правила, о которых должна была рассказать гораздо раньше.

«Плохие мальчики и девочки будут наказаны».

«Плохих мальчиков и девочек ждёт смерть».

«Хорошие ребятишки слушаются и не огорчают маму, поэтому могут жить».

–Вы ведь послушные детки, не так ли?– спрашивала мама, наматывая на палец поседевшую прядь волос.– Ведите себя хорошо, иначе будете наказаны. Жить позволено только хорошим людям. Плохие уходят в страну вечного холода.

Мама научила нас жить по правильным законам. Мама наставляла нас. Учила быть хорошими мальчиками.

Хорошие мальчики всегда хорошо кушают и доедают даже нелюбимые продукты.