Доронин

Солнечный свет, пробивающийся через посадку деревьев, падает в окно. Открываю глаза. Марина еще спит, целую ее в плечо и выхожу покурить, забирая телефон. Кажется, за последние годы я настолько привык к ее близости и поддержке, что ее долгое отсутствие лишает меня почвы под ногами.  Мы здесь уже пару недель - в этом лесу. Сегодня день контрольного звонка. Если все пройдет хорошо, то уже вечером можно будет вылетать в Москву. Пока еще разными самолетами.

Слышу за спиной тихие шаги, а после теплые ладони ложатся на мои плечи. Марина наклоняется, касается губами щеки.

- Побрейся.

- Завтра, - выдыхаю дым.

- Ты говоришь так все время, что я здесь. Бросай курить, пошли завтракать.

Марина тянет меня в дом, улыбается, что-то рассказывает. Жестикулирует. Киваю ей, сидя на стуле, залипая на ее улыбке, глазах, смехе.

В кармане шумит мобильный, отвечаю на звонок, а Маринка замирает с деревянной лопаточкой в руке, немного нервно смотря мне в глаза. Тянусь к ее ладони, касаясь губами тыльной стороны, будто подтверждая, что бояться нечего.

Глеб сообщает, что Войтов мертв. Остановка сердца во сне. Хорошая версия. Пришлось изощриться, отпустить злость почти на пять месяцев, прежде чем достать эту тварь. Внедрить к нему в охрану своего человека, подобрать такого, который сможет быстро втереться в доверие. Полностью отойти от дел в последний месяц, когда обстановка накалилась до предела. Не хотелось получить пулю в лоб, поэтому лучше всего было перестраховаться, посидев в лесной глуши. Войтов - параноик, который всегда боялся сдохнуть неестественной смертью, поэтому тотально контролировал все свое окружение. К нему было сложно подобраться.

Теперь пора встречаться с Мироновым. Посадив Марину на рейс, отправляю с ней пару охранников, все же пока еще стоит перестраховаться.

Утром следующего дня я посещаю милую панихиду по так внезапно усопшему Войтову. Вокруг только и разговоры о том, кто оперативнее урвет себе кусок от его капиталов. Миронов тоже здесь, он еле заметно кивает, обнаруживая меня в конце зала с этим представлением.

После похорон мы выжидаем еще пару недель, прежде чем встретиться для соблюдения всех наших договоренностей. Встреча назначается за городом, подальше от людей, в промзоне.

Плотное кольцо охраны и машин по периметру, несмотря на то, что это мирные переговоры.

Вылезаю из салона, пересекая расстояние до обусловленного места. Миронов пожимает мне руку, протягивая бумаги. Быстро пролистываю, одобрительно кивая.

- И все же… я не уверен, что это честно.

- Не понял? – отдаю папку Глебу.

- Твой завод - это золотая жила, а, по моим данным, он у тебя не один.

- Мы обговаривали все на берегу.

- Конечно, но, может быть, стоит переиграть? Я слишком многим рисковал ради этого дела.

- И очень многое получил.

- Ты выиграл больше.

- Я забрал то, что изначально было моим.

- Я понимаю, но…

Вздрагиваю, спину обжигает, словно к коже прикоснулось клеймо. Миронов, стоящий напротив, застывает с широко распахнутыми глазами и открытым ртом. Всего доля секунды, и по его белоснежной рубашке расползается алое пятно крови. Все происходит мгновенно. Тело падает на землю. Оборачиваюсь, замечая еще несколько выстрелов, Мироновская охрана валится один за другим, начинается какофония из свиста пуль. Головокружение нарастает, трогаю свою грудь, растирая между пальцами липкую кровянистую субстанцию, только сейчас понимая, что тоже задело.

Глеб оперативно оттаскивает меня к машине, выстрелы становятся реже, тише, чувствую, как тяжелеют веки. Слышу голоса. Они размытые, пытаюсь находиться в сознании, но делать это все труднее.  Начбезопасности пропадает из вида. Открываю дверь машины, понимая, что все очень плохо. Лукьянов, его фигура нависает надо мной - галлюцинации от ранения.

- Доронин, ты что, решил вот так сдохнуть? 

- Марат?

- Я, - лыбится, - ты только не отъезжай тут. В больничку тебя надо, Саня.

- Какого хрена ты жив? Что это за цирк?

- Жив-жив. Цирк? Ты помог мне, я тебе.

- Не понял.

- Ты предупредил меня про Войтова, и я успел свалить раньше, чем эта тварь подорвала мою тачку. Только сознание не теряй. Говори со мной!

- Где охрана? Что происходит? - пытаюсь встать, но сил, чтобы это сделать, нет.

- Мы старались оставить твоих ребят в живых. Стреляли снотворным.

- А Миронов?

- Этот-то, - оборачивается, - думаю, его уже не спасти.

- Какого хрена? – подаюсь вперед, зажимаю рукой кровящую рану.

- Он бы тебя грохнул, у них в тачке гранатомет. Как ты думаешь, он его постоянно с собой возит? Доронин, я всегда говорил, что у тебя, когда ты рядом с Баженовой, мозги не работают же. Совсем.