Шрифт:
Закладка:
Кинн кивнул, и тут я осознала, откуда незнакомка так много знает: каким-то образом Нери ей всё рассказала. Но рассказала ли Нери правду обо мне?
– Да, Тарину приняли как свою, и у Волков всё шло по плану, но потом появилась Вира.
Я обмерла, неожиданно поняв, что всё это время Кинн знал обо всем, что со мной происходило.
Женщина цокнула языком.
– Женская ревность, да, Нери об этом говорила. А Олеа на эту Тарину и не смотрел, у него глаза только для Виры бы ли. И что, девчонка решила расправиться с соперницей с помощью брата?
Кровь прилила к моим щекам. Мне тут же захотелось сказать Кинну, что чувства Олеа не были взаимны, но сейчас было не самое лучшее время для таких объяснений.
Кинн выдохнул:
– Да. Накануне возвращения в Зеннон Тарина устроила так, что Вира отправилась на дежурство и попала в засаду Волков.
– Хм, дай-ка угадаю: ты и был тем героем, который спас ее из грязных волчьих лап?
Женщина посмотрела на Кинна с насмешкой, и впервые в жизни мне захотелось расцарапать кому-то лицо. Она понятия не имеет, как он рисковал, спасая меня.
Кинн продолжил говорить спокойным, ровным тоном, ничем не показывая, что эти слова его задели, но я заметила, как гневно бьется жилка у него на шее.
– Да, я помог Вире сбежать от Волков, и мы спрятались в сарае. Псы успели возвести свой щит, Волки заняли гостевой домик. А утром…
– Откуда у вас взялись камни для щита?
Незнакомка смотрела на Кинна пристально, как матрона на рынке, подозревающая, что в сдаче есть фальшивые денежные камни. Я похолодела. Кем бы ни оказались эти люди – даже если Нери была одной из них, – говорить им правду о тайнике нельзя.
Кинн чуть приподнял подбородок и вызывающе сказал:
– Я украл их у Волков.
Женщина ухмыльнулась.
– И что же, они ничего не заметили?
Кинн повел головой – со мной на спине пожать плечами он не мог.
– У них там в убежище такой бардак, что они вряд ли заметили бы пропажу и десяти наборов. Тем более что камневидцы из них в основном так себе.
Он говорил так убежденно, что даже я ему поверила. Женщина покровительственно улыбнулась, но тут же спросила:
– А с чего ты решил покинуть своих приятелей? Бардак надоел? Или услышал о бедняжке Вире и захотел вступиться за девичью честь?
Кинн ответил не сразу, но, когда заговорил, в его голосе прозвучали холодные и острые, как арганитовое лезвие, нотки:
– В Альвионе у меня есть родственники. Я не собирался остаток жизни проводить с Волками – просто ждал удобно го момента, чтобы сбежать. И да, узнав о Вире, я решил, что не позволю обречь и ее на страдания – я насмотрелся на то, как Волки обращаются с женщинами.
От напора, с которым он это произнес, незнакомка чуть смутилась:
– Прости, малыш, не хотела тебя задеть. Просто я уже давно не верю ни в чье бескорыстие.
Кинн промолчал, и она задумчиво продолжила:
– Значит, Тени не тронули ни вас, ни Волков, но поглотили Псов. А утром Волков… ждал неприятный сюрприз: сестра вождя мертва, а предатель и девчонка, которая должна была им достаться, живы.
Кинн сухо сказал:
– Они заметили нас, когда мы уходили. Мы думали, что оторвались, но у Сприлла они нас догнали.
Женщина посмотрела на меня:
– А в Зеннон вы не сунулись, потому что Волчонку там делать нечего, а за тебя теперь некому поручиться…
Я кивнула, стараясь не выдать собственного волнения: хорошо, что она сама озвучила эти объяснения. Женщина оглядела дорогу позади нас.
– И всё же Волков пока нет. А вы, – она бросила мимолетный взгляд на мою больную ногу, – ушли недалеко.
Судя по тому тону, которым это было произнесено, она до сих пор нам не особо верила. Я с раздражением бросила:
– Их задержали Каратели. По крайней мере, мы так думаем. Мы… – я едва не сказала про щит, но вовремя исправилась, – слышали лошадей.
– Каратели…
Женщина закусила губу. Потом обернулась к широкоплечему спутнику в зеленом.
– Придется рискнуть. – И она с раздражением выплюнула: – Паршивые Волки. Надо выяснить, что они успели стащить.
На лице мужчины отразилось явное сомнение, и он с осторожностью спросил:
– Ты уверена?
Ярко-голубые глаза незнакомки потемнели от злости:
– Ты со мной споришь, Дорм? Забыл, сколько сил мы в это вложили? Сколько я в это всё вложила? Никому не позволю лишить меня своего!
Я чувствовала, что с каждой секундой Кинну становится всё труднее держать меня. И хотя мне очень хотелось узнать, как Нери была связана с этими людьми, куда больше я желала оказаться от них подальше.
Кинн, словно прочитав мои мысли, громко спросил:
– Теперь, когда мы вам всё рассказали, вы нас отпустите?
Женщина едва заметно вздрогнула, будто уже позабыла о том, что мы с Кинном еще здесь.
– Отпустим? Волчонок, ты чего-то не понял. Таких ценных гостей не отпускают.
Мое сердце неприятно сжалось, но я не успела ничего сказать, как женщина повернулась к двум другим всадникам:
– Разделимся. Генс, Лайн, отвезите гостей к нам домой. А мы с Дормом отправимся в Сприлл.
Она тронула поводья, собираясь объехать нас с Кинном. Меня охватило отчаянье – эти люди всё больше пугали меня, – и я воскликнула:
– Мы даже не знаем, кто вы и как связаны с Нери!
Женщина смерила меня презрительным взглядом:
– Поверь, вы много чего не знаете. Но так и быть, разрешите представиться…
Она сдернула кепи с головы, явив коротко стриженные белые как молоко волосы, и шутливо поклонилась:
– Амри, глава клана Лисиц.
И с резким довольным смехом Амри надела кепи обратно и пришпорила лошадь. Следом за ней поскакал широкоплечий Дорм.
Амри. Клан Лисиц.
Видимо, я сказала это вслух, потому что Кинн вполголоса отозвался:
– Амри – «белая лиса».
Но тогда Нери… Это тоже не настоящее имя. Я думала, что Нери – сокращенное от Неринда. Но на древнесеррийском «нери» значит «черная лиса». Я вспомнила темные волосы и глаза Нери… Нет, не Нери. Кем была та женщина, которую я больше месяца так звала? И кто, во имя Серры, эти Лисицы?
Я была так потрясена, что не сразу заметила, как к нам подъехали два оставшихся всадника со свободной лошадью в поводу. Оба – коренастые здоровяки, одетые в темно-коричневые охотничьи костюмы. Один из мужчин был помоложе, второй – постарше, с аккуратными усами
