– А что с пациентом?

– Ассистент меня тогда перевязал наскоро, и закончил я операцию, как же иначе. Ты к себе?

– Да нет, нужно еще обход сделать, Сергей Иванович.

– Ты б отдохнула.

– Сами знаете, что у нас не хватает врачей. А для пациентов визит медика – это хорошо. Да и мне спокойно, когда я вижу, что раненому стало легче.

Да, с тех пор как укронацики прорвались к Иловайску, стало приходить в разы больше раненых.

Я до того слыхала, что есть такой Иловайск, но никогда там не была – небольшой городок где-то, в степи, в тридцати пяти километрах от Донецка. Правда, он важен с военной точки зрения – ведь это крупная узловая станция – даже на его гербе изображены рельсы и шпалы. А теперь он у всех на слуху. Ведь если его возьмут, то Донецк попадет в окружение, а Луганскую область отрежут от Донецкой. А что будет потом, даже думать не хочется…

Ведь с тех пор, как я здесь, укропы взяли Саур-Могилу и не сегодня, так завтра ударят по Снежному. Хочется верить, что наши выстоят – и там, и в этом Иловайске. Знаю, что нашими там командует Гиви – бывший водитель погрузчика на заводе в Харцызске. Ополченцы дерутся как герои, и не отступят ни на шаг. А потом рано или поздно пойдем отбирать наши пяди и крохи.

Когда же все закончится… вот тогда я и продолжу учиться на хирурга.

Ладно, сейчас у меня более насущные заботы, отдохнула пара минут и будя. И я пошла от одного пациента к другому. К счастью, безнадежных я не видела, а всем остальным пыталась сказать хоть что-нибудь ободряющее. И практически последней я пришла к стюардессе «Малайзийских авиалиний» по имени Анджела Нур Кассим – той самой, которая, по рассказам Марины, чудесным образом перенеслась с самолета, сбитого украинской ракетой, в лес на Саур-Могиле и получила травмы, упав там с дерева. Если бы не мои новые друзья, я бы не поверила, что такое возможно, но судьба Таныша, Кашуба или Шваба меня убедила в обратном.

– Здравствуйте, – сказала я по-английски. Эх, надо было его лучше учить в школе. Но кто ж тогда знал, что он мне может скоро понадобиться…

– Здравствуйте, – ответила та.

– Я ваш врач, меня зовут Ариадна Гринько.

– А как там Марина?

– Работает у линии фронта, – я ничуть не удивилась, что Анджела знала, что моя подруга в командировке. – Давайте я вас осмотрю, а потом мы поговорим дальше.

Конечно, выписывать Анджелу было рановато, но она очень быстро шла на поправку, и еще два-три дня – ей можно будет лететь в свою Малайзию, о чем я ей и сказала.

На что она лишь покачала головой:

– Вы знаете, никто не поверит, что я была на том самолете. Либо меня назовут самозванкой, те же, кто меня узнает, решат, что я попросту опоздала на тот рейс и придумываю всякие небылицы. А здесь ко мне приходил человек, обещал помочь.

– Какой человек?

– Его Андрей Фольмер привел. Знаете Андрея? – И она вздохнула, да так, что мне сразу стало ясно – за моим будущим женихом охотится не только Марина, но и эта малайка.

– Знаю, конечно. Он был одним из тех, кто спас меня на Саур-Могиле.

– Да?

– Видите ли, он вновь на фронте. Больше мне ничего не известно.

– Скажете мне, если что-нибудь узнаете?

Я лишь кивнула и отвернулась, чтобы та не видела моих слез. Во-первых, мне было и правда страшно за Андрюшу. А во-вторых… у меня, как оказалось, две соперницы, и обе красивее меня. Ну что ж… вызов принят, а пока мое место – здесь, в больнице. Закончу обход и посплю немного, ведь скоро начнется очередная смена.

– До завтра, мисс Нур, – сказала я дрожащим голосом. – Поправляйтесь побыстрее…

12 августа 2014 года. На подступах к Саур-Могиле. Лещишин Орес, бывший «афганец», а ныне военный пенсионер

– Стоп! – скомандовал Грек. – Сауровка примерно в километре по этой тропинке. Мы с Остапом и Танышем страхуем вас на первой точке. Той, которую я вам показал – найдете?

Вообще-то нашим командиром был Олег Васюра, позывной Остап. Но он был одним из тех, кому ни под каким видом нельзя было являться в логово врага – там у него брат, который его выдаст на раз-два. Именно поэтому он уходит с Игорем. А что решения принимает мой друг, так это сам Остап так решил, мол, ты в этих делах разбираешься лучше, тебе и карты в руки.

– Найдем, – улыбнулся я, а Каретник просто молча кивнул.

И ребята словно растворились в лесу. А мы пошли дальше.

Игорь предложил такую идею: мы якобы уходили в Петровское из-под Мариновки, это село на южном склоне кряжа, за которое после захвата «навозами» Сауровки и верхушки Саур-Могилы идут ожесточенные бои. Наша легенда – нас послали в тыл для пополнения и эвакуации раненых, грузовичок наш подбили из засады, а, когда мы вышли, «супостата» (то есть нас, ополченцев) и след простыл. И двух других раненых убили, остался я один. На всякий случай мы прошли к той дороге и действительно увидели там грузовик, который очень неплохо сочетался с нашей легендой – с двумя трупами, скорчившимися на деревянных сиденьях в кузове, причем обоих, похоже, застрелили в голову свои же, чтобы не заморачиваться с эвакуацией раненых «побратимов».

Хлопцы все время были со мной и ненавязчиво поддерживали меня с боков. Спасибо им за это большое. Хотя я и хорохорился, нога порой болела так, что хотелось выть от нестерпимой боли. Но я хорошо помнил слова нашего покойного командира, Яши Молчанова, который прошел весь Афган, а погиб у себя в Воронеже, забитый насмерть бандой обдолбанных наркоманов. А говорил он так: «Солдат сначала идет сколько может, а потом – сколько надо». Вот и я, коль напросился в боевую операцию, должен помнить, что я – солдат, как и прежде, и мне лапки кверху задирать не след.

Чтобы в голову не лезли разные нехорошие мысли, я думал о том, с кем мне довелось в этот раз рискнуть жизнью.

Ну, в Игоре Князеве я был уверен, как в самом себе. Он еще в Афгане меня дважды спасал от путешествия в Страну вечной охоты. Да и в этот раз он меня приволок чуть живого к своим.

Сержант Тулуш Кызыл-оол из Тувы, позывной Таныш – таинственно воскресший солдат Великой Отечественной войны – вот кто мог по праву считаться идеальным разведчиком,