- Они спасают его!

Тряхнула головой. Ну кто так спасает? И закричала, увидев, что Квинт приставил меч к горлу одного из… спасителей.

- Адриан!

Дернулся, обернулся, ничего не понял… В его глазах - шок, отчаяние, боль… надежда?

А я подскочила, не выдержав, запрыгнула на него, заливаясь слезами и смехом, и принялась целовать иссушенные губы, шепча то, что сама только начала осознавать.

- Это свои… они свои, понимаешь? За нами пришли, за тобой… Я не врала тебе, надо только было поверить. Есть другие возможности в этом мире с магией, есть…

Мотает отрицательно головой. Весь исцарапанный, грязный. Он выглядит так, будто его тащили волоком… а может и правда тащили. Такой вот он «тонущий», которого оглушить надо, чтобы вытянуть на берег…

- А если неправда все, девочка Ни-ка? - рычит, сам захлебываясь эмоциями, - Как можно рисковать? Вдруг они используют как-то тебя, нас…

- У них уже есть магия, твоя и не сдалась, - с нервным смешком утыкаюсь в его шею. - Неужели ты не понял по взрывам? Клянусь тебе, мы никому не навредим! Просто уйдем, проклинаемые Канилоссами и жителями замка… Хотя что-то подсказывает мне - далеко не все Канилоссы будут проклинать… и жители тоже.

- Нам пора.

Мой шепот прерывает Пальнел. Мы стоим впятером тесно, кучно, шумно дышали. Я вижу, как рвутся струны внутри Адриана. Долг, вера, знание, надежда, ненависть, ответственность, любовь… Что выберет? Какая музыка будет звучать в его будущем - и будет ли она?

- Нам надо идти, - повторяю мягко Квинту.

- Куда? - он смотрит на меня, не отрываясь, но отвечает снова Пальнел.

- Подземными ходами… до леса. Потом в нижний город, по туннелям… мы продвинемся так далеко, как сможем и только тогда выйдем на поверхность. А дальше… на юг. Справимся... Хотя розыск объявят, я думаю.

Адриан стоит все еще, смотрит.

Хочет, не знает, не может…

- Я знаю, почему ты не ушел вместе со мной, - говорю глухо и снова обхватываю его лицо ладонями, заглядываю в черный омут его душы, умоляя каждым словом, и вдохом, - Но здесь другое. Тогда тобой руководил страх за прочих… но сейчас мы не навредим никому. Или, клянусь, я вернусь вместе с тобой! И все окажется зря…

- Я ненавижу ультиматумы…

- Ненавидь даже меня, если тебе хочется! Только пойдем с этими людьми…

Застывает… а потом судорожно вздохает, прислоняясь лбом к моему и шепчет.

- Разве я могу ненавидеть тебя, Ни-ка?

Несколько мгновений... они дали нам несколько мгновений снова поверить, что мы рядом друг с другом. Но потом раздались крики и в конце одного из ходов показались проблески чужих факелов.

Я вздрогнула. Адриан напрягся... отстранился, перехватил поудобнее чужой меч и кивнул Пальнелу, признавая за ним главенство:

Финал

Подземное путешествие мне запомнилось плохо.

Не из-за собственного состояния - что уж  там, я была просто счастлива! Жива, иду навстречу и в самом деле новой жизни. Рядом - вполне надежные люди… И Адриан. Жив. Близко. Настолько близко, что я могу прикасаться к нему каждый раз, когда этого захочу.

И когда прикасаюсь  - чувствовать его тепло… не только физическое.

Как тут не быть счастливой?

Меня, конечно, беспокоил он сам. Мрачный, молчаливый. Невозмутимый. Вот только за этой невозмутимостью кипела настоящая лава. Боль. Непонимание… как жить дальше, если все, во что ты верил, чему тебя учили, почти все это...

Ложь?

Как восстановить доверие к миру? Да ладно к миру - к себе? Если у тебя та самая магия, за которую ты сжигал других? Виновен.

Если ты - предатель для тех, кто доверял тебе в прошлом жизни?

Виновен.

Если ты из того, кто стоял на пьедестале стал… никем. Ненавидимым и опасным нижним. И все это собственными руками и решениями!

Виновен!

Адриан порой зло, резко отвечал на осторожные расспросы тех, кто его спас. И настойчиво и даже грубо спрашивал о магии и неведомой ему жизни. И болезненно воспринимал ответы. Но… не мешал. Ни продвижению, ни чему либо еще. Помог с ранением Пальнелу, даже делал перевязки, как человек, наиболее разбирающийся в самом обычном лечении. Растаскивал наравне со всеми завалы и камни. Не ругался ни с кем, не пытался повернуть назад или испортить всем жизнь, дав понять нашим преследователям, где мы и что мы.

С особым тщанием рассматривал магические артефакты и учился у мужчин, которые не были ворожами, но много знали, как ему совладать с кипящей внутри сутью. Ему ведь не нужно было инициироваться, как мне… Магия досталась целиком и полностью. И даже если бы не досталась - эшафот стал бы достаточной причиной, чтобы превратить его в полноценного мага.

Мне было не то что жаль его. Скорее - больно за него. Больно как человеку, которого самого однажды вытащили из привычной среды и запихали совсем в другое место. Где не имели значение ни мое мировоззрение, ни мой предыдущий опыт и навыки. Ничего.

Но я знала, что его, как и моя боль пройдут.  Чему меня научила жизнь - в том числе и «загробная» - так это тому, что на свете не так много вещей, которые невозможно исправить или преодолеть. И всякие психологические заморочки и переоценка действительности точно не из их числа.

К тому же я искренне верила, что Квинт справится. И с новой реальностью и с новым собой.

И не физические сложности полуголодного, бесконечного пути стали причиной моей потери памяти и осознанности.

А тот факт, что я не видела конца и края нашему путешествию. Не могла сосчитать дни, сколько мы идем. Все  слилось в однообразную череду шагов - мы почти не выходили на поверхность. И час за часом шли или ползли, или пробирались сквозь земляные и каменные завалы, пещеры, туннели, норы, лесные чащи… Без света, почти без еды - редко когда удавалось раздобыть съедобных листьев и ягод, да всего пару раз - мелких животных.

Час за часом темнота сменялась мраком… или полумраком. Взятые с собой факелы давно закончились, и мы пробирались наощупь, иногда жгли специальные ветки, которые жутко чадили и воняли - или же пользовались «естественным» освещением мха. Сорш научил нас соскребать его ножами со стен и камней и равномерно втирать в заскорузлую уже от грязи одежду. И мы таким образом… светились. Каждый из нас.

Дважды нам попадались подземные города схожей конструкции, что я видела прежде. Особый интерес они вызывали разве что у