— Айлин…

Элиар шагнул ко мне, но я подняла руку:

— Тсс! Твои маги вот-вот вступят в бой…

Внутренний взор показал мне, что отряд врагов уже близок к роще. Опустившись на колени, я прижала ладони к земле. Твердь послушно приняла волну и понесла её прочь из замка. Отдалённый грохот не заставил себя ждать. Земля поглотила войско за мгновения, и на дороге не осталось даже следа.

Сколько бы ни старались во все времена заставить тёмную материю служить магам, она поглощала и уничтожала всех, кроме всестихийников. Пришло время поставить всё на свои места.

— Теперь всё в порядке, — обернувшись, я увидела потрясённые лица магистров. — Кто пострадал?

— О, Айлин! — Келея, уже сбросившая наваждение, бросилась ко мне. — Ты справилась!.. — её голос прервался, и она указала на бездыханные тела у выхода в коридор.

Наши магистры. Погибло немало — около двадцати человек. Живые молчали, как бывает после изматывающего боя, когда даже на слова не остаётся сил. И так же, в молчании, маги начали выносить тела на поверхность.

Я вышла последней. Красный отсвет раннего зимнего заката ударил в глаза. Маги Северного Водного ковена, так и не дождавшиеся своей битвы, пришли помочь с похоронами.

Замок Хальторн был разрушен почти полностью. Лишь преподавательские покои уцелели, да и то все стёкла вылетели. Разверстые пасти окон темнели страшным оскалом вывернутых свинцовых переплётов.

Вскоре подошли студенты. Впервые пёстрая толпа не шумела и не смеялась. Никто не ожидал такого завершения зимней практики. Тела по традиции отнесли на адраспановый холм. И только когда их начали опускать в могилы, я поняла, что Венды среди нас нет. Больше нет.

Она лежала, обёрнутая серым плащом, по-прежнему принадлежа к той стихии, что выбрала её однажды. Теперь её лицо казалось моложе и вместе с тем более строгим. Пропала присущая Венде мягкость, и вся правда о силе и смиренном выборе в пользу других теперь читалось в её облике.

Студенты сгрудились возле неё, перешёптываясь:

— Кто теперь будет вести курс вихревых потоков?..

— Трудно будет зверюшкам в бестиарии привыкнуть к другому смотрителю…

— А я ей зачёт не успел сдать…

Только сейчас я осознала, какой потерей для академии, да и всех нас стала смерть Венды. Не привлекая внимания, не требуя особого отношения, удивительно сильная магисса воздушной стихии Венда жила среди нас почти незаметно, и даже погибла так же тихо, хотя и спасла многих. Не будет больше посиделок за травяным чаем в уютной комнатке при бестиарии…

Я почувствовала, как слёзы сами текут по лицу, и вместе с тем мне становилось легче. Когда последний камень опустился на последний холмик, из зарослей на краю поляны появилась Нави. Взъерошенная и перепачканная в каменной пыли кошка выглядела довольно уверенно. Она медленно прошла в самую середину и уселась возле камня, а затем принялась так же спокойно умываться. Похоже, она одна ощущала себя на холме как дома. Кто знает, что ещё видели эти жёлтые глаза?

Последние лучи солнца исчезли за лесом.

Теперь впереди было самое важное, ради чего я пришла в этот мир. И совершить это могла только я — маг-всестихийник.

Я подошла к Стревиду:

— Прошу вас проследить, чтобы никто не подходил в ближайшее время к замку. Пусть все ждут на берегу возле отмели.

— И долго ждать? Когда можно будет вернуться?

— Сами увидите. Элиар, Двен, идём!

Мы вернулись на руины. Груды расколотых камней изменили привычную картину до неузнаваемости. В вечернем сумраке мы с трудом нашли проход к той стороне преподавательских покоев, у которой рос древний вяз. Магический источник возле его корней уже бил в полную силу. Его могли бы заметить даже простые смертные, окажись они рядом.

- Вы оба нужны мне для равновесия стихий.

— Ты хочешь пропустить поток через себя? Айлин, это слишком опасно! Умоляю… — Элиар встревоженно схватил меня за руку.

— Отлично, — я передвинула его пальцы так, чтобы стало удобно. — Вот так и держи. Двен, ты с нами?

Тот протянул мне руку, улыбаясь:

— Как в прежние времена? Да, Айлин?

Я крепко вцепилась в руки, поддерживавшие меня, и призвала источник. Древняя магия, единая и необратимая, поднялась из самых глубин, из пещеры под озером, из хитросплетений тоннелей, из каменной тверди… Даже вуивры в глубинах испуганно замерли, забыв о своих делах, а озеро вздыбилось острыми гребнями волн.

Поток стихий пронзил меня, поднялся от ступней к темени, расплавляя и одновременно замораживая. Кажущаяся противоположность стихий стала иллюзорной, всё сплеталось в единое полотно, из которого ткалось моё новое тело.

Бесконечное количество раз перерождавшаяся в тёмных недрах магия, наконец, нашла свой путь. Но это был путь не разрушения, а созидания. Окружавшие нас обломки поднялись в воздух, их охватило пламя, и огромный вихрь вовлёк в свой танец всё, что оставалось от замка.

Тёмная материя прибывала всё больше, а затем я ощутила, как направление потока неуловимо изменилось. Внутренним взором я увидела, как она заполняет пещеру под озером, упрочняя всё вокруг, наполняя силой и равновесием. И чутьё подсказывало мне, что так и должно быть, что всё происходящее — правильно.

Когда поток иссяк, казалось, замерло всё. В лесу вокруг, и на каменоломнях, и на озере, и даже в дальних городах и деревнях королевства. Казалось, замерли все стихии разом: не колыхался воздух, не текла вода, не горел огонь, не шевелилось ни одно живое существо. Даже сама твердь, неподатливая и инертная, стала ещё твёрже и неизменней.

Повсюду стало тихо, и это нерушимое молчание стихий стало нам ответом.

А затем вечерние огни сами собой зажглись на башнях замка. Хальторн стоял перед нами во всей красе. Он был таким, каким предстал перед нашими предками в день завершения строительства: величественным и крепким. Высокие зубчатые стены заставили вспомнить все старинные легенды о неприступном Хальторне, последнем оплоте королевства.

Каждый камень вернулся на своё место, чтобы вновь служить защитой и опорой академии. И неиссякаемый источник магии под озером наполнял замок невиданной силой. А в самой сердцевине стихий стояла обновлённая Алавелина Тарио.

Элиар и Двен упали на колени по обе стороны от меня, но продолжали держать за руки. И во всём мире не было такой силы, что могла бы разъединить нас против воли.