Дарья на секунду остановилась в дверях, приветственно кивнула и сделала шаг в сторону, открывая глазам мага Альберта Трелони. Юноша тут же снял ноги со спинки дивана и сел ровно, как прилежный ученик, которого застали посреди последствий грандиозной пьянки.

На столике перед ним, посреди склянок, фужеров и рассыпанного табака, лежали две волшебные палочки. В одной Трелони узнал свою, а вторая, видимо, принадлежала Грин-де-Вальду. Она одиноко лежала в кучке молотого табака, как давно надоевшая игрушка, которой пользовались вынужденно и никак не могли дождаться, когда же она наконец придет в негодность.

— Мистер Трелони! Моя дорогая княжна много рассказывала о Вас, — улыбнулся Грин-де-Вальд и принялся набивать трубку. — Присаживайтесь. Вы оба. Будете чай? Я нашел тут настоящий английский. Вы должны оценить, мистер Трелони. Я за время тут успел жутко соскучиться по настоящему английскому чаю. А то местные пьют всякую бурду, там порой и чайных листьев нет, хотя вкус часто бывает отменный. Но, сами понимаете, не то.

Он взмахнул своей палочкой, призывая чайник и несколько серебряных чашек с блюдцами.

Дарья послушно села в массивное кресло напротив дивана. Натужно заскрипела кожа обивки. Трелони занял место в оставшемся свободным кресле и едва не застонал, когда спина, наконец, приняла удобное положение. На улице опять раздался взрыв. Грин-де-Вальд подался вперед, уперся локтями в колени и одарил каждого из присутствующих обаятельнейшей улыбкой.

— Так вот, мистер Трелони, — вернулся он к разговору, раскуривая трубку. — Мы с Дарьей пообщались и пришли к выводу, что Вы попали в мое убежище по очень обидной случайности. Досадное недоразумение, ничего не скажешь.

— Да уж…

— Княжна очень просила, чтобы я Вас отпустил и отправил прямиком в посольство.

— Как мило с ее стороны, — хмыкнул Трелони и бросил беглый взгляд на княжну. Та с отсутствующим видом потягивала чай. Холодная и собранная, она будто заперлась в своем теле, как в крепости, и пережидала осаду.

— И правда, — поддакнул Геллерт. — Княжна так защищала Вас, что я пришел к выводу, что Вы ей очень дороги. Дарья замечательная девушка, и совершенные поступки никак не затмевают ее добродетелей. Согласны?

— Допустим.

— Она искренне переживает за Вашу безопасность и благополучие. А раз такое дело — я никак не могу Вас отпустить, — виновато улыбнулся Грин-де-Вальд.

— Сэр, — настойчиво проговорила Дарья. Побелевшие от напряжения руки застряслись.

— Я попросил называть меня Геллертом, мы же друзья, — улыбнулся он. Дарью эти слова припечатали к креслу. Трелони даже стало ее жалко, но симпатия тут же сменилась мыслью, что раньше нужно было думать головой. Куда больше его интересовал Грин-де-Вальд. Юноша так уверенно разыгрывал плохого лжеца, мучимого одиночеством и нуждающегося в друзьях, что Альберт не знал, какую ложь принимать во внимание, а какую пропускать мимо.

«Настоящий психопат», — почти восторженно подумал мужчина.

— Мистер Трелони, я думаю, не откажется погостить у нас некоторое время. Я давно не общался с земляком. Конечно, я обеспечу комфортное пребывание, а как только настанет время — в целости доставлю домой. Если Вы того захотите.

— А когда это время настанет?

— Тут все зависит от нашей дорогой княжны. Она должна выполнить одну небольшую просьбу. Начнем с простого, как насчет небольшого теста, скажем, для выявления чистоты магической крови? Как вы оба понимаете, фамильным книгам в этом вопросе верить нельзя, в них могут понаписать все, что угодно.

— Я Вас поняла, — отрезала Дарья.

— Лаборатория в Вашем распоряжении, — улыбнулся ей Грин-де-Вальд, а через секунду словно и вовсе забыл обо всех теплых чувствах в отношении девушки. Из теплого осталась только улыбка. — Как Вы понимаете, пока Вы исправно выполняете мою просьбу, мистер Трелони будет моим почетным гостем.

Дарья кивнула и поднялась со своего места. Еще один кивок, и через секунду она покинула комнату, оставляя волшебников наедине.

Грин-де-Вальд закусил зубами трубку и подмигнул Трелони. Мужчина выдавил более-менее дружелюбную улыбку, мысленно обещая себе после возвращения на родину начать писать мемуары.

Геллерт расправил полы халата и вытянулся вдоль дивана, снова забросив ноги на спинку. Его неподвижный игривый взгляд намертво приклеился к Трелони. Молчание раздражало.

— Милый особняк, — наконец, сказал дипломат.

— Да, какой-то аристократ сдал его за бесценок. Даже вещи все оставил.

— Так уж оставил?

— Там, куда он отправился, барахло ему не пригодится, — улыбнулся молодой человек. На секунду он отвел взгляд, как кокетничающая девица, но тут же снова вонзил его в Трелони. — Я не стал говорить при княжне, но, Вы ведь понимаете, что ее благополучие также зависит от Вас? Она славная девушка, и мне не хотелось бы, чтобы она испытывала дискомфорт или какое-то… хм… давление.

— Как мило, что Вы заботитесь о ее чувствах.

— Конечно! Она была так расстроена, когда узнала, что катастрофа, случившаяся с ее сестрой — последствия плана Калинцева по разжиганию внутренней розни. Жаль, я не принял участие раньше, я бы предотвратил это несчастье.

Трелони только фыркнул. Пустой желудок болезненно сжался от горечи перестоявшего чая.

Грин-де-Вальд кончиками пальцев подтолкнул к Трелони волшебную палочку.

— Держите. Она же Вам нужна.

— Как щедро.

— Не говорите так, будто я злодей, и у нас с Вами кровная вражда. Лично я Вам ничего ведь не сделал, правда? — и снова эта очаровательная улыбка, от которой позвоночник плавился, и все тело расслаблялось.

— О, конечно нет, — подыграл Альберт. — Просто у нас с Вами различные моральные принципы.

— И в чем заключаются Ваши?

— Ну, например, «не убей».

— О, как интересно, — Геллерт подался вперед и схватил мужчину за руку.

Виски заломило со страшной силой, будто на голову накинули раскаленный обруч, а перед глазами замельтешили обрывки, целые эпизоды воспоминаний. Грин-де-Вальд не исследовал, он срывал все барьеры в его памяти и ворошил ее, как пьяница, забывший, куда спрятал свой запас. Он выуживал каждую мерзкую, постыдную подробность, и с каждой секундой его улыбка становилась все шире.

— «Не убей, но оставь умирать», таков, получается, Ваш принцип? — спросил он, отпуская руку Альберта.

— Это был несчастный случай.

— Оба раза?

Трелони стиснул кулаки и зубы. Не хватало еще под конец карьеры идти на поводу у зеленого юнца и поддаваться на провокации.

Но Грин-де-Вальд заметил его попытки и не мог оставаться равнодушным.