Я осталась стоять на своем, поскольку не собиралась прыгать, когда он скажет "прыгай". Скорее побью его. Он бросил меня, оскорбил и позволил своему отцу допрашивать меня.

Я помогу ему с зомби, конечно, помогу, но я также хотела тренироваться с ним и стать лучшим бойцом. Хотела что-то изменить в этом новом мире, хотела помогать людям, но я не буду ему потакать.

Он уехал, не сказав ни слова. У меня было предчувствие, что завтра утром он будет ждать возле дома, несмотря на мои протесты. Видимо, он тоже не собирается прыгать, когда я скажу ему "прыгай".

Следующие полчаса я ходила вокруг дома, пытаясь найти хоть какой-то признак Линии крови, которая оказалась столь мощной в борьбе с зомби. Но ничего не нашла и не почувствовала.

К тому времени, как я закончила, мои раны болели в тысячу раз сильнее, чем в начале. Вздохнув, я поплелась в свою комнату и скользнула в кровать, чтобы быстренько вздремнуть, прежде чем идти в церковь.

Через четыре "быстрых" часа меня разбудил звонкий смех. Соседские дети, должно быть, играли на улице, а мои бабушка и дедушка сегодня решили остаться дома.

Я вылезла из теплого одеяла, приняла душ, насколько это было возможно, не намочив швы, и оделась в рубашку с длинным рукавом и спортивные штаны, чтобы скрыть раны. Одежда оказалась зимней, а на улице было еще жарко, но что еще оставалось сделать?

Я, наконец, поняла предпочтения в гардеробе Маккензи.

Мой взгляд остановился на дневнике, который все еще лежал на столе. В какой-то момент мне придется рассказать о нем Коулу. К тому же, возможно, он сможет расшифровать его. Я подошла, открыла страницу на которой остановилась и удивленно моргнула.

Страница больше не была зашифрована.

Обескураженная, я села на стул и стала читать.

"Помнишь я упоминал о способностях? Так вот, некоторые охотники могут видеть будущее. Другие же могут видеть Линию Крови и находить наши убежища. Некоторые могут убивать сразу несколько зомби после укуса. Что-то в их душе заражает зомби и распространяется от одного к другому, как болезнь, причем охотник даже ничего не делает.

Но некоторые не обладают ни одной из этих способностей. А есть те, которые обладают сразу всеми.

Признаюсь. У меня есть все эти способности.

Вот откуда я знаю о грядущей войне. Вот откуда знаю, что ни один охотник… или обычный человек… не выживет, если не сделать что-то большее.

Но я знаю, что нужно сделать.

Я должен умереть".

Остальные слова остались зашифрованы. Я стукнула кулаком по столу, так что ноутбук задрожал. Почему, почему, почему? Как, как, как? Сначала обычный текст, потом зашифрованный, затем обычный, и снова зашифрованный. Почему он меняется? Из-за чего?

Вот что я знала: мы с Коулом видели будущее. Я могла видеть Линию крови. Я не была уверена, была ли моя душа ядом для зомби, и мне не хотелось этого узнавать. Если сложить все это вместе, получалось больше, чем я когда-либо знала… но этого все равно было недостаточно. Почему у меня столько способностей? И откуда они у меня?

Я потерла глаза и отложила дневник в сторону. Завтра попробую прочитать его снова. Может быть, мне откроется другой отрывок, а может и нет. Но до тех пор мне нужно поговорить с бабушкой и дедушкой.

У меня было предчувствие, что, увидев меня, они скажут что-то подобное:

"Заберите у меня все, кроме дыхания".

"Заберите у меня все, и даже дыхание".

Но я удивилась, что они еще не ворвались в мою спальню и не потребовали ответов.

Я поплелась на кухню. Бабушка стояла у кухонного островка и делала сэндвичи.

В своей желтой блузке она выглядела, как лютик, и, заметив меня, мягко улыбнулась.

— Наверное, погода поменяется. Мы с дедушкой тоже проспали, поэтому решили в церковь пойти вечером.

— Я тоже пойду.

— Отлично. Ты голодна?

Ладно, это был вопрос с подвохом. Если бы я отвечу "да", она скажет: "Что ж, тогда ты больше никогда не будешь есть!".

— Э… да? — Я все равно рискнула.

— Сэндвичи подойдут?

— Да? — Снова спросила я. Спрятав свою нервозность, сказала: — Итак, прошлой ночью…

За ее спиной были открыты шторы, и утренний свет освещал комнату. Над ее головой висели кастрюли и сковородки, отбрасывая тени на ее щеки. Она наклонила голову набок и вздохнула.

— Мы слышали, когда ты пришла. Через десять минут после комендантского часа — это не такая уж и большая проблема, но надеюсь, что в следующий раз ты позвонишь нам, если вдруг будешь опаздывать. Дедушка волновался.

"Спасибо, Лёд!"

— Конечно, да, — поспешно ответила я. — Прости, что не позвонила. Потерялась во времени. Прости, — повторила я.

— Ты прощена. — Она заправила волосы за ухо. — Теперь у меня к тебе два вопроса. Почему ты так одета, и как прошло твое свидание?

— Это мой новый стиль. — Я не могла сказать ей, что проснулась от холода, потому что на лбу у меня выступили бисеринки пота, иначе она решила бы, что у меня жар и мне нужно в больницу.

Она нахмурила брови, разворачивая пакет с булочками.

— Дорогая, это, наверно, худшая модная тенденция за последние десятилетия. В доме почти восемьдесят градусов, а я, женщина, у которой обычно в жилах течет лед, не могу освежиться. Ничто не стоит таких страданий.

Ну, некоторые вещи стоили.

— Что касается твоего другого вопроса, я не была на свидании с Джастином, помнишь? Мы не заинтересованы друг в друге в этом смысле.

— Ну, это, наверное, хорошо. Парень, который не видит, какой замечательной девушкой ты будешь, для меня дурак. — Она нарезала ветчину, положив кусочки на нижнюю булочку. — Ты умная, красивая, и ты не тварь.

Если бы у меня была еда во рту, я бы ее выплюнула. Тварь? Ну ладно, я не буду заострять на этом внимание. Уже начинала привыкать к ее грязному рту.

— Мама когда-нибудь рассказывала тебе, как познакомилась с моим отцом?

Бабушка ласково улыбнулась, но улыбка быстро угасла, так как в ее глазах проступила неприязнь к моему отцу.

— Она познакомилась с ним в школе. Они учились в одном классе, но у них не было общих уроков. — Она разворачивала сыр, пока говорила. — Если я правильно помню, они столкнулись в коридоре. Он сбил ее с ног, и ее книги разлетелись по всему коридору. Он был так смущен и бормотал извинения, пока помогал