– Почему? – слетает в моих губ отчаянным полушепотом.

– Я заподозрил неладное, когда ты покорно ушла с ним, а потом отправила мне сообщение.

– И поэтому нужно было бежать к моему отцу, да?

– Черт возьми, да! – выкрикивает Крис, резко поднявшись с пола. Крис ходит туда-сюда, смахивая пятерней свои кудряшки и поджимая полные губы. Когда-то я думала, что любила их, думала, что именно их буду целовать всю оставшуюся жизнь и именно их унаследуют мои дети. – Если бы я этого не сделал, то ты оказалась бы в опасности.

– В какой?

– Этого урода подослали, чтобы манипулировать тобой и отомстить нашим семьям.

– О чем ты?

Мой разум не желает воспринимать эту информацию. Мысли плавают на поверхности, но не углубляются, и я до конца не понимаю, что имеет в виду Крис. Также как и после прочтения дневника. Конфликт сердца и разума, который рано или поздно придется побороть.

Крис подходит к прикроватной тумбочке, где до сих пор лежат любимые сигареты моего телохранителя, и достается оттуда несколько тетрадных листков с рваным левым краем. Цвет бумаги, почерк, все сходится. Я снова открываю «План Аманды» и сопоставляю листки на вырванные страницы.

* * *

Я не понимал, что твою. Я смотрел на эту маленькую девочку с наивными темными глазами и не понимал, почему должен уничтожить ее. Она ничего плохого не сделала и не должна отвечать за поступки родителей. Но как иначе моя семья заставит Гранда почувствовать то же, что и мы?

* * *

– Вы должны были сбежать после окончания школы. Он хотел тебя убить морально, сломать, – комментирует Крис, пока я читаю строчку за строчкой и нахожу подтверждения абстрактности слов моего телохранителя.

В вырванных листках написан подробный по моему порабощению. Мои привычки, реакции моего тела на секс, предпочтения, даже рекомендации на порносайтах, которые я раньше открывала. Теперь понятно, как Крису удалось воссоздать прошлое. Интересно, он делал это только ради меня? Он получал удовольствие, когда привязывал меня к пристани и трахал?

– Но… но он не хотел.

– Если бы он передумал, то его план выполнили бы другие, – серьезно отвечает Крис, глядя знакомыми голубыми глазами, полными беспокойства.

– Кто?

– Конкуренты наших отцов. Одна из семей пострадала после одной сделки. Помнишь, когда вы уезжали в США?

– Да, конечно.

– Тогда погибла семья одного из конкурентов наших отцов из-за неосведомленности. Они рассорились как раз из-за этого, и ваш дом пытались поджечь именно те люди. Его люди. Ты не должна была узнать об этом.

– Тебе не стоило вырывать листки.

– У меня не было выбора. Дневник попался мне случайно, когда ты лежала в коме.

– А куда делся он?

Крис явно растерялся, но быстро собрался, чтобы рассказать о самом ужасном и роковом дне моей жизни.

* * *

– Какого хрена? – выкрикнула я, глядя на мою обеспокоенную семью. В гостиной сидели все, кроме Патрика, и это заставило меня сжаться от волнения. – Что-то с Патриком?

– Нет, с ним все в порядке, в отличие от тебя, – прочеканил папа, поднявшись с дивана и подойдя к нам. – А тебя, – обратился он к моему телохранителю, – чтобы я больше никогда не видел в моем доме!

– Папа!

– Мистер Гранд, я не понимаю, что…

– Зато я понимаю! Ваша поганая семейка хотела воспользоваться моей дочерью!

Мой телохранитель завис на папин вопрос. Его лицо окаменело, в то время как папа резко подошел к нему и тряхнул за плечи.

– Пап!

– Отвечай! Что ты хотел сделать с моей дочерью?

Я ничего не понимала. Крики папы, угрозы, его каменное лицо. Что происходит? Какая еще поганая семейка? Он говорил, что у него больше нет семьи, и недавно он похоронил своих близких.

– Я люблю ее.

Слова, которые я когда-то мечтала услышать от другого, прозвучали из уст моего охранника. Мое сердце сжалось и тут же раскрылось в благоговении. Или я перепутала это чувство с остротой и опасностью, которую избегала всю жизнь?

Я мельком взглянула на Криса, который сжал руки в кулаки и едва сдерживался, чтобы не наброситься на моего телохранителя. Он ходил из стороны в сторону, иногда поглядывая на разразившийся эпицентр скандала, пока не встретился со мной глазами. Его голубые глаза наполнены болью и отчаянием, а мои… ненавистью. Презрением за предательство и боль. Он снова делал мне больно. Или это месть от того, что я бросила его и убила его морально, как он меня два года назад?

– Мы пришли, чтобы попрощаться, – внезапно сказал мой телохранитель. – Мы пришли за вещами.

Что? За какими вещами? Хотя какая разница? Судя по тому, как здесь все меня ненавидят, и как я ненавижу эту чертову семейку, я ни за что не хочу оставаться в этом доме. Ни с теми, кто дружит с моим врагом и предателем.

– Ты не тронешь мою дочь.

– Тронет и еще как! Поехали отсюда.

– Аманда Гранд! – разразился громом отец.

– Я терпела постоянные переезды, два года надо мной насмехались, а этот упырок предал меня и разбил сердце! – я показала на Криса. – Ты занимался грязным бизнесом, а теперь хочешь, чтобы я по струнке мирно ходила? Я люблю его, и никто меня не остановит на пути к счастью.

Не дождавшись ответа, я развернулась и вышла из дома под руку с моим телохранителем. И в ответ услышала одно:

Ты мне больше не дочь…

А я все равно ушла. Ушла, ощущая, как сердце перестало биться вовсе. Потому что я сломлена, и мне снова нужно забвенье в виде моего персонального успокоительного охранника.

* * *

– В тот вечер вы попали в аварию, – продолжает Крис. – Вы оба получили серьезные травмы, мистер Гранд перевез тебя в Германию на наблюдение, а тот мужчина…

Слушаю Криса и понимаю одну вещь. Шока больше нет. Мне нечему удивляться, а его ответ на последующий вопрос – ожидаем.

– Он умер?

– Да.

Что и требовалось доказать. От человека, который когда-то был важен для меня, остались лишь воспоминания. Память, которую невозможно стереть. Только не в моем случае. Лишь восстановив ее полностью я осознала, что со мной случилось и… потерялась. Окончательно.

В моей душе не осталось тепла и эмоций, в голове – мыслей. Превращаюсь в переполненный сосуд, который требовал освобождения. Так много всего, что хотелось бы действительно забыть и выкинуть из головы.

– Ты приехал за мной, я полагаю.

В ответ Крис кивает и ждет, дальнейших действий. Вместо ответа я подхватываю сигареты с зажигалкой