— Идиот, — сухо резюмировал Север, отворачиваясь к окну, — кто просил тебя вмешиваться?! Ты же ничего не знаешь…

— Мне достаточно того, что произошло! Я, вообще-то, о тебе забочусь, брат, — вспылил Толик, резко останавливаясь и едва не «поцеловав» зад впереди идущей машины. — Если ты забыл, то у нас всех еще свежи воспоминания, как тебе было тяжело в то время, когда Марина ушла.

— Саша не она, — процедил сквозь зубы Севрин, не желая даже вспоминать имени бывшей невесты.

— Да, конечно! Конечно, «не она», какой разговор! А я тебе скажу — она в сто раз хуже твоей бывшей, потому как прожженная стерва, да еще папашка при деньгах. А таким — все взятки гладки, — зло выплюнул Анатолий. — Это Маринка была простая, как три рубля, потому что за ее спиной не стояли влиятельные родственники. Так, голыдьба парагвайская! А эта… стерва избалованная, прикрытая ореолом невинности и кротости…

— Толь, заткнись, а! — Север едва сдерживал себя, чтобы не накинуться на брата с кулаками.

— Да, ты меня не затыкай, Сева! Я не зря у тебя в компании кем-то вроде секьюрити подрабатываю, — огрызнулся он в ответ. — Я таких вижу, как на рентгене! Только вот, одна сделала, а мы потом тебя год из депрессии вытягивали скопом, пока она с любовником в вашей…

— Останови машину!

— Север, не пори горячку!

— Останови, рентген ты хренов! — натурально зарычал Северин, смотря на брата со смесью ярости и боли во взгляде. — Не хочу сейчас устроить массовое ДТП на трассе лишь потому, что хочу разбить твою рожу в кровь, чтобы стереть всю праведность с нее!..

Автомобиль резко вынырнул из потока в сторону и остановился на обочине. В салоне повисла тягостная тишина, а оба мужчины тяжело дышали, будто пробежали это расстояние, а не проехали с комфортом. Север смотрел за окно на темнеющий в нескольких десятках метров пролесок, размышляя, где теперь искать Сашу.

— Сев…

— Мне не нужна ваша жалость, Толь, — резко ответил Северин, отрываясь и от пейзажа вдалеке и от дум. — Ни твоя, ни братьев… ни матери. Ничья, понимаешь?! Я и без ваших ахов-вздохов знаю, что жить мне два понедельника. Что вы хотите от меня?! Один настаивает на ни чем не обязывающих встречах с девушками, чтобы скрасить последние дни, другой — отгоняет от меня этих самых девушек, боясь, что я снова впаду в уныние. Я уже не рад, что вы знаете о моей болезни, потому что житья с вашими соболезнованиями нет! Оставьте их до моих похорон!

— Сев, — чуть пристыженно проговорил Анатолий, пытаясь вставить хоть слово в его монолог.

— Я просто хочу, чтобы вы оставили меня в покое! — Север резко дернул замок на куртке, — чтобы перестали меня мучить этими проклятыми процедурами и анализами, — он пальцем подцепил проводки датчиков холтера, прикрепленных на его груди. — Я устал, понимаешь?! Устал от всего. И да, знаешь, я иногда жду этого конца, чтобы просто отдохнуть…

— Не дождешься, — буркнул брат, зло прищурившись смотря на Севера, — и прекрати уже истерить, честное слово, как девственница в свой «первый раз»! — пальцы Толика с силой сжали руль — настолько ему хотелось сейчас разбить нос этому мальчишке! Совсем, как в детстве, когда Север постоянно напрашивался и задирал друзей Влада. — Никто не собирается жалеть тебя, не ной! Вон, бабуля активно ищет тебе невесту среди внучек своих подруг, — усмехнулся Толик, с тревогой все же смотря на бледное лицо друга. Тот бросил на него недоуменный вопрошающий взгляд и содрогнулся. — Сев, мы все готовы прийти тебе на помощь, сами готовы вырвать сердце друг у друга, если бы оно подошло, но… не говори больше, что не хочешь жить, ладно?

— Извини, сорвался, — вздохнул Север, — не надо идти на такие жертвы, ради меня — это того не стоит.

— Стоит, Север, и все мы не сидим, сложа руки, ищем пути выхода. И только ты вдруг начинаешь скулить, готовый сложить лапки и умереть, — Анатолий резко развернулся к брату, рукой обняв его за шею и наклонив к себе, чтобы прислониться лбом к его лбу. — Сев, я не верю, что ты готов покориться судьбе, ведь ты — мой брат! Тот, который всегда выходил на ринг только за одним — победой! Любой ценой! Ты не проиграл ни одного боя, ни тренировочного, ни настоящего. Ты никогда не сдавался, так почему сейчас?!

Север молчал, смотря брату прямо в глаза, и его кулаки невольно сжимались так, что белели костяшки на пальцах.

— Хочешь, чтобы я не вмешивался в эту ситуацию? — меж тем продолжал Анатолий, — хочешь снова пройти через эту зад… этот ад, который ты именуешь личной жизнью? Снова хочешь пройти через предательство женщины, которую ты подпустишь близко к себе? Хорошо! Пожалуйста! Никто из братьев не станет вмешиваться, но! — он резко отстранился, снова уставившись куда-то вдаль. — Ты будешь бороться за свою жизнь до конца. До победного, Север! У тебя не было ни одной схватки, где ты не выстоял, так докажи, что ты достоин и этого!

— Сколько пафоса, — с мрачной миной фыркнул в ответ Северин. — Что ты от меня-то хочешь? Я бы хоть завтра на эту грё… короче, готов на операцию, но ты же знаешь, как обстоят дела с донорством в России. Тут очередь из таких же желающих лет на десять вперед, и они все тоже хотят жить, Толь!

— Перестань упрямиться и разреши Владу подать заявку на донорский орган в другие клиники, не в России, — просто проговорил Толик, снова заводя мотор.

— Будто он еще не сделал этого, — снова фыркнул Северин, поворачиваясь к брату.

— Сделал, — не стал отказываться от слов Толик, — просто надоело смотреть, как они шушукаются с мамой и отцом, обсуждая, как бы преподнести тебе эту новость. Ладно, — проговорил он, выводя автомобиль на трассу. — А что до девчонки? Развлекайся, если тебе так хочется. Я, конечно, не спущу с нее глаз, учти…

— Так, ты знаешь, где она? — нетерпеливо перебил Север, смотря на напряженное лицо брата, но тот лишь отрицательно качнул головой.

— Найдется. Никуда не денется, — процедил он, понимая, что сейчас бесполезно разговаривать с Севериным на тему неподходящих знакомств. Анатолий свернул к комплексу питания, который давно заприметил, мотаясь туда-сюда по этой трассе. — Тут поедим, и вернемся в город. Сегодня нужно еще с заказчиками встретиться, если не забыл.

Север только кивнул, с сомнением рассматривая несколько кафешек с одинаково кричащими вывесками над входом.

— Уверен, что здесь… можно питаться? — уточнил он у брата, когда Анатолий остановил машину возле одного из них. — А