– В таком случае, – продолжил он, – как такой тренированный, обстрелянный агент, как вы, мог так легко позволить себя обмануть?

– В тот момент никто не знал, что Франсиско Мелендес переодевается женщиной. А я разыскивала мужчину, – спокойно ответила она. – Выйдя из кабинки, я увидела у раковины женщину. Но не обратила на нее внимания.

– Вы… не обратили на нее внимания? – Он набросился на эту фразу, как собака на кость. – Вы были одна в туалете, на шоссе, среди ночи, надеясь послужить наживкой для серийного убийцы, который охотится именно в таких местах, и вы не обратили внимания на то, что происходит вокруг?

Адвокат говорил с искренним удивлением, у него был просто дар играть на нервах Лусии. Но он, несомненно, этого и добивался: вывести ее из себя и, насколько возможно, подорвать к ней доверие.

– Не совсем так, – спокойно возразила она. – Когда я вышла из кабинки, первое, что я сделала, – огляделась вокруг. Но, увидев ту женщину, я немного расслабилась… Может быть, потому, что устала. Было уже поздно, и я несколько часов провела за рулем…

Эй, не делай этого, не ищи себе оправданий! Тебе не в чем себя упрекнуть!

– Гм… И все же, – сказал адвокат, стуча наманикюренными ногтями и авторучкой с золоченым пером (интересно, позолота настоящая?) по столу. – Дамы и господа присяжные, вы согласны с тем, что в манерах Франсиско Мануэля Мелендеса нет ничего женского? Даже в светлом парике и красном платье достаточно коротко взглянуть на него, чтобы понять, что перед вами не женщина. Или я ошибаюсь?

Лусия помедлила с ответом.

– Не знаю… Роста он вроде маленького…

Мелендес был ростом метр шестьдесят три. В зале послышались смешки. Один – ноль в пользу Лусии.

– Ах, вы не знаете… А затем – все это только по вашим показаниям – он надел вам на голову полиэтиленовый пакет и пытался задушить вас, бросив на пол почти без сознания, – и в этот момент ситуация волшебным образом изменилась, и вам удалось его одолеть. Причем до такой степени, что он оказался в соседней кабинке на полу, прикованным наручниками к трубе, с лицом в буквальном смысле разбитым молотком. Сам Брюс Ли не смог бы справиться лучше, лейтенант…

Адвокат выдержал паузу, надеясь снова услышать смешки, но их не последовало.

– Разве что Брюс Ли не орудовал молотком, – прибавил он. – Вы непрерывно дергаете левой ногой под столом… Вы нервничаете, лейтенант?

Вот черт…

Лусия бросила на него мрачный взгляд и сразу поняла, что такой реакцией он остался доволен. Потом взглянула на присяжных. Они не сводили с нее глаз. И она догадалась, что яд, который адвокат каплю за каплей вводил в их уверенность, начал действовать – и присяжные стали сомневаться.

Вот черт…

* * *

– Я слабо отбивалась, – сказала Лусия, выходя из зала суда.

Она чувствовала себя такой взбудораженной и взбешенной, какой даже представить не могла, когда шла сюда. Лейтенант увидела, с какой ловкостью господин Рубио, этот блестящий «первый тенор», раздававший интервью направо и налево и появлявшийся под ручку с топ-моделями, посеял сомнения в умах присяжных. Когда он наблюдал, как она начала путаться в своих доводах, глаза его сверкнули радостью. Некоторые адвокаты – не все, конечно – испытывают по отношению к сыщикам настоящую злобу, которая граничит с ненавистью.

– Да нет, – утихомирил ее Пенья, входя в двери следом за ней. – Ты отлично вышла из положения. У Мелендеса нет ни единого шанса выкрутиться. Не забывай, что присяжные читают газеты. К тому же адвокату не следовало говорить об Альваро. Это была его ошибка. Такое замечание из уст мужчины, известного своими бесчисленными романами и разводами, сразу настроило против него женскую часть присяжных.

– Не уверена. Я слышала, что и присяжные, и судьи очень восприимчивы к аргументам защиты.

– Если б ты действовала не одна и не за пределами твоей работы, все было бы по-другому, – сказал Пенья, идя по коридору.

Это умозаключение вывело Лусию из себя.

– Если б я так не действовала, Мелендес был бы на свободе и продолжал убивать, – возразила она. – Что может произойти, если он снова выйдет на свободу?

– Он не выйдет, Лусия, могу тебя успокоить. Нет ни малейшей вероятности. Все знают, что это он напал на тебя.

Ей очень хотелось бы в это поверить. Она уже навидалась и адвокатов, и политиков, которые указывали на красную стенку и убеждали присяжных и их сторонников, что она желтая.

47

Утро среды

Лусия вихрем влетела в учебную аудиторию № 1 университета, как студентка, не расслышавшая утром будильник. Саломон взглянул на нее с лекторского возвышения.

– На сегодня все, – сказал он слушателям. – В следующий раз мы займемся вопросом экономики наркотиков и увидим, каким образом в восьмидесятые годы Рику Россу, неграмотному парню из Лос-Анджелеса по прозвищу Халява, удалось наводнить Соединенные Штаты героином, продавая его беднякам по бросовой цене. И нам станет ясно, почему в американских городах наркотический бум случился гораздо раньше, чем в наших.

Лусия спустилась по центральному проходу, против течения волны студентов, покидавших аудиторию.

– Как прошло слушание? – спросил Саломон, застегивая портфель.

– Плохо, но это неважно. Я думаю, он совершил ошибку.

Саломон поднял голову.

– Мелендес?

– Нет, тот, кого мы разыскиваем…

– Что за ошибка?

– Адвокат Мелендеса сказал одну очень интересную вещь…

Они начали подниматься к выходу.

– Так вот, он сказал мне: «Как такой тренированный, обстрелянный агент, как вы, мог так легко позволить себя обмануть?» И тут я подумала о Серхио: он тоже был и тренированным, и обстрелянным, и выделялся на фоне коллег. И уж он-то точно не дал бы себя легко обмануть. Во время вскрытия в черепе Серхио обнаружили следы того, что на медицинском жаргоне называется «предварительной анестезией Бруарделя»: это очень сильный удар по затылку, чтобы оглушить жертву. Нам известно, что в квартире их было двое: Габриэль Шварц и еще кто-то. И на холме их тоже было двое. Шварц служил приманкой, отвлекающим маневром. Он отвлекал внимание Серхио, пока его настоящий убийца выходил из «мертвой зоны» обзора. И он же помогал второму негодяю втащить Серхио на крест.

Они вышли из аудитории и направились к лестнице, ведущей в подвал.

– Но его ошибка не в этом, – продолжала Лусия, – а в том, что он использовал именно Габриэля. Может, просто никого другого в этот момент не оказалось под рукой. А может, Габиэлем