Чуть поодаль, около измерительных приборов, возвышалась нескладная фигура Циркулева в потертом черном сюртуке. Он методично выставлял стрелки на ноль, бормоча себе под нос технические параметры. А рядом с ним профессор Вороножский в развевающемся черном халате торжественно поднимал к небу колбу с катализатором.

— Перед началом испытаний необходимо произвести калибровку всех измерительных приборов с точностью до третьего знака после запятой, — провозгласил Циркулев, поправляя пенсне на цепочке. — Без этого все полученные данные будут абсолютно некорректны.

— Коллега, — перебил его Вороножский, — гораздо важнее правильное расположение машины относительно магнитного поля Земли! Артур подсказывает, что нужно развернуть ее строго по оси север-юг.

Варвара села за руль. Один поворот ключа, и мотор уверенно застучал, быстро переходя на ровную работу.

— Семь секунд до запуска, — довольно хмыкнул Руднев. — А говорили, что новая система подачи топлива не справится с морозом.

— Семь целых и тридцать две сотых секунды до запуска, — педантично уточнил Циркулев, не отрывая глаз от хронометра. — Температура масла минус пятнадцать и четыре десятых градуса по Цельсию.

— Восхитительно! — воскликнул Вороножский, прижимая к груди колбу. — Артур в полном восторге! Он говорит, что молекулярные структуры выстроились идеально благодаря утреннему положению Юпитера!

После получасового прогрева начались ходовые испытания. Грузовик уверенно преодолевал один круг полигона за другим. Варвара виртуозно проводила машину через все препятствия — крутые подъемы, глубокие колеи, участки с глубоким снегом.

— Температура охлаждающей жидкости стабильна! — выкрикивал данные Звонарев, не отрываясь от приборов. — Давление масла в норме! Расход топлива на пятнадцать процентов ниже расчетного!

— Если позволите внести уточнение, — вмешался Циркулев, — расход топлива снизился на пятнадцать целых и семь десятых процента. Это принципиально важно для научной точности эксперимента.

После двух часов непрерывной работы мы перешли к испытаниям тормозной системы. Варвара разгоняла грузовик до максимальной скорости и резко тормозила. Машина останавливалась как вкопанная, не уходя в занос даже на обледенелых участках.

— Великолепно! — Руднев постукивал по тормозным дискам своим инструментом. — Равномерный износ накладок, никакого перегрева. Голубушка, — он повернулся к Варваре, — вы были абсолютно правы насчет новой конструкции суппортов.

К полудню мы завершили весь цикл испытаний. Результаты превзошли самые смелые ожидания. Грузовик превосходил все существующие аналоги по проходимости, экономичности и надежности.

— Полный успех, — резюмировал Звонарев, просматривая записи показаний. — Можно запускать в серийное производство.

Варвара молча кивнула, и впервые за эти дни я заметил, как в уголках ее губ мелькнула едва заметная улыбка.

— Что ж, — Руднев начал укладывать инструменты в потрепанный портфель, — кажется, наши молодые таланты создали нечто действительно стоящее. Хотя, конечно, — он хитро прищурился, — некоторым еще предстоит поработать над точностью взаимодействия. И я говорю не только о молекулярных структурах, голубчик Борис Ильич!

Вороножский энергично закивал, потрясая колбой, а Циркулев педантично записал время окончания испытаний с точностью до секунды.

Я сделал вид, что не понял намека, и отправился готовить отчет об испытаниях. Впереди нас ждало еще немало сложностей, и не только технических.

В это момент на полигоне появилась знакомая фигура в кожанке. Звяга широким шагом направлялся к нам, а за его спиной маячила группа двое людей в строгих пальто.

— Та-ак, — протянул секретарь партячейки, оглядывая собравшихся. — Опять несанкционированные испытания? Без согласования с партийным комитетом?

— Позвольте, товарищ Звяга, — я достал из планшета документы. — Вот разрешение технического совета и утвержденная программа испытаний.

— А где подпись идеологической комиссии? — Звяга торжествующе поднял палец. — Где заключение по политической благонадежности конструкции?

— Политическая благонадежность конструкции? — не выдержал Руднев. — Голубчик, вы хоть понимаете, что несете?

— Осторожнее в выражениях, товарищ инженер, — нахмурился Звяга. — У нас есть информация, что в проекте использованы несертифицированные узлы и детали.

— Все детали отечественного производства, — спокойно вмешалась Варвара. — Можете проверить маркировку.

— Более того, — неожиданно вступил Циркулев, — точность их изготовления составляет восемнадцать микрон, что на тридцать две сотых процента превышает американские аналоги.

— А космические силы полностью на нашей стороне! — радостно добавил Вороножский, потрясая колбой. — Артур подтверждает!

Звяга побагровел:

— Вот! Опять эти разговоры про космические силы! Это же форменный идеализм! Придется созвать внеочередное партийное собрание…

— Боюсь, не успеете, товарищ Звяга, — я протянул ему телеграмму. — Завтра прибывает комиссия из ВСНХ. Они хотят лично ознакомиться с результатами испытаний.

Звяга медленно прочитал телеграмму. Его лицо постепенно меняло цвет с багрового на нормальный.

— Что ж… — наконец процедил он. — Раз товарищи из наркомата интересуются… Но имейте в виду — партийный контроль никто не отменял!

Он резко развернулся и зашагал прочь, его свита поспешила следом.

— Экий несносный субъект, — пробормотал Руднев. — Прямо как некалиброванный микрометр, только портит всю работу.

— Зато расположение Марса сегодня просто великолепное! — радостно сообщил Вороножский.

Я посмотрел на часы. До приезда комиссии оставалось меньше суток. Нужно подготовить все документы и еще раз проверить каждый узел машины.

Краем глаза я заметил, как Варвара, снимая рабочие перчатки, бросила в мою сторону быстрый взгляд. Кажется, успешные испытания немного растопили лед между нами. Хотя впереди еще много работы, и не только с техникой.

К десяти утра актовый зал завода был переполнен. В первых рядах расположилась комиссия из ВСНХ, трое серьезных мужчин в добротных костюмах.

Комиссию возглавлял Павел Михайлович Зубцов, грузный седой мужчина лет шестидесяти, с пронзительными серыми глазами и аккуратно подстриженными усами. Несмотря на возраст, от него исходила мощная энергия старой производственной закалки. До революции он руководил крупнейшим металлургическим заводом на Урале, а теперь возглавлял технический отдел ВСНХ. Я знал, что он пользуется полным доверием Орджоникидзе.

Рядом с ними устроился директор завода Бойков, нервно теребя галстук. Звяга занял место в президиуме, демонстративно раскладывая какие-то бумаги.

Наша команда собралась чуть в стороне. Варвара в строгом темном платье выглядела собранной и решительной. Руднев, как всегда в лиловом сюртуке, негромко отпускал язвительные комментарии. Циркулев педантично раскладывал графики и диаграммы, а Вороножский украдкой доставал из кармана халата знакомую колбу.

— Товарищи! — Звяга поднялся на трибуну. — Сегодня мы рассматриваем крайне серьезный вопрос. В нашем конструкторском бюро, без должного согласования с партийными органами, разработан так называемый «новый грузовик». При этом использовались сомнительные методы и несертифицированные материалы…

— Позвольте уточнить, — перебил его старший из