напором руны, отпирающей замки, дверь моментально распахнулась. Айрин вытерла испачканные сажей пальцы об испорченное платье и с угрожающим топотом направилась наверх.

При виде ее маг лишь вопросительно приподнял бровь. Как будто посреди его кабинета стояла миловидная барышня, а не подпаленная, черная с головы до ног гневно дышащая северянка. Пропустив сбивчивый рассказ мимо ушей, Рунар рассеянно пробежал взглядом по списку ядов, швырнул еще влажный свиток на стол и молча протянул Айрин надушенный носовой платок, после чего отослал ее в комнату взмахом руки. Та заткнулась на полуслове и с разочарованным видом направилась лечить нервы в библиотеку.

В последнее время архивариус был щедр на истории о королевстве и ближайших соседях, хотя все еще старательно избегал подробностей об Эскальте. Возможно, в лице Айрин он обрел компанию, которой по непонятной причине долгие годы был лишен королем Камередиусом.

В примыкавшей к библиотеке каморке старика помещалась кровать, узкий шкаф и письменный стол с аккуратными стопками книг и пучками писчих перьев. Здесь архивариус прятался от всего мира, как старая черепаха от страстей, способных смутить ослабшее сердце.

— Что-то ты рано сегодня, ученица. Солнце только-только коснулось горизонта. Али Придворный маг тебя выгнал за чересчур смелый образ? — хихикнул он, едва разглядел ожидающую на пороге гостью. — Входи. Ох, как запахло копченостями! Как бы аппетит не разыгрался на ночь глядя. Что теперь будешь выпытывать у бедного старика?

— Как видите, сегодня и мне есть, чем вас удивить!

Она вошла и привычно примостилась на стульчике, пока архивариус разливал по стаканам чай.

— Ох, ставлю золотой, что не удивишь, — подмигнул он. — Ну-ка?

Айрин и раньше делилась с ним своим магическим опытом. Старик только посмеивался. Дни его бурной молодости верхом на коне с мечом наперевес, да с артефактом на шее давно миновали, слава Всевышнему. Теперь ему больше по душе были чужие шишки и победы.

Однако в этот раз окончание ее приключения в подземельях он встретил задумчивым молчанием.

— Руны, значит, — промолвил он с неожиданной горечью. — Колдунья, значит.

Айрин напряглась. Ей казалось, что все в замке уже судачат о ее силе, но тон собеседника заставил ее насторожиться.

— Разве вы не знали?

— Я не хотел о этом думать, девочка.

— Я не имею отношения к войне или к инквизиции, — начала заводиться Айрин. — Только не говорите, что теперь тоже ненавидите меня!

Старик сухо рассмеялся.

— Ах, ученица, мои предпочтения тут не при чем. Видишь ли, я приносил клятвы человеку, чьи убеждения были тверды и непоколебимы.

Его целая рука потерла шею над высоким воротом, затем опустилась вниз, накрыв лежащий на коленях протез.

— Наверное, так и должно было быть. Ты знаешь свое родовое имя? Нет? Жаль. Очень жаль. — Архивариус кивком головы указал Айрин на чернильницу. — Говори, что хотела знать об Эскальте, только скорее.

Не теряя ни секунды, она задала самый волнующий на данный момент вопрос, хотя и не понимала причины внезапной откровенности и спешки.

Старик поведал не так уж много.

— Голос, который ты слышала, принадлежит духу. Он назвался тебе, чтобы ты призвала его и спасла свою жизнь. Экъяль — вовсе не руна, а имя. Колдунов всегда рождалось немного, а таких, как ты, прежде никогда. Так решил совет эскальтских княжеств на самой заре веков. Не знаю, что бы мы делали, если бы встретили хоть одного колдуна, способного направлять магию!

— Вы говорите о гражданской войне на севере двадцать лет назад? — торопливо перебила Айрин. — Тогда вы потеряли руку?

— Ай, девочка, неуд тебе за историю! — он с тоской посмотрел на недопитый чай. — Пораньше это случилось. В Великой Войне с севером. А теперь иди-ка ты спать. У тебя выдался тяжелый день. Ночь на дворе.

Айрин разочарованно куснула губу, но подчинилась. Если она что и уяснила за время общения с архивариусом, то это необходимость уйти по первому требованию.

— Я зайду к вам завтра, — пообещала она, на что получила скомканный ответ:

— Нет, я хочу поразмышлять в одиночестве. — Он по-прежнему неподвижно сидел на узкой койке, застеленной цветастым лоскутным одеялом. — Я прожил долгую, вполне счастливую жизнь, девочка.

Не зная, как ответить, она молча свернула листочек с пометками и попрощалась.

— И тебе доброй ночи. Кстати, Айрин, из всех колдовских родов ты точно не принадлежишь к Мелитерель, Хаксиль, Кенштар или Таинор.

Сердце Айрин застучало быстрее.

— Почему вы так уверены?

Старик одарил ее печальной улыбкой.

— Доброй ночи. Я очень устал.

Она нехотя откланялась.

Как только за ней закрылась дверь, архивариус отнял трясущуюся от напряжения руку от протеза, затем пересел за стол и пододвинул к себе чистый листок.

Скрип пера оборвал короткий всхлип и стук упавшего тела.

* * *

Утром того же дня Придворный маг проснулся с назойливой головной болью. Снадобья лекаря помогали все хуже. Вино на голодный желудок дарило небольшое облегчение, но с каждым разом его требовалось больше.

Рунар привычным жестом растер онемевшее правое запястье, на пробу пропустил через него слабый импульс. Магия послушно откликнулась, но искорка вышла совсем слабенькой.

Разминая шею, он подошел к тайнику и выудил последний пузырек.

— Дьявол.

В подземельях, он помнил, оставалось еще полдюжины на крайний случай, только тратить запасы не хотелось. А ведь сегодня ему наверняка придется заметать следы вчерашней стычки с шумеевыми наемниками.

— Вот дрянь.

Привычка проговаривать в слух очевидные вещи начинала его настораживать. Какой-то мудрец писал, что то был верный признак близкого сумасшествия.

— Наплевать, — буркнул себе под нос Рунар. На самом деле в голову ему пришло более крепкое выражение, но не хотелось портить утро тюремным жаргоном.

Содержимое пузырька тяжело опустилось на дно кубка.

«Слишком густая, неужели испортилась?» — озабоченно подумал Рунар и осторожно пригубил. — «Нет, показалось».

В тот же кубок из кувшина полилось вино. Оно отлично перебивало вкус и запах прочих добавок, из-за чего его горячо любили отравители. Распознать белладонну или миндальную нотку мышьяка было под силу только опытному сомелье. Несмотря на то, что по крепости