На столе, рядом с головой сталкера, покоился спиралевидный объект, напоминающий маленькую змейку. От него шло слабое излучение, как от старого кинескопа. Борланд распознал один из артефактов Доктора, который уже видел пару лет назад, да так и не удосужился рассмотреть поближе. Теперь этот «особо ценный ресурс» из арсенала болотного целителя старательно поддерживал нормальное функционирование организма самого Борланда. Сталкер попытался понять, живое это создание или нет, и в конце концов, не придя ни к какому выводу, бросил это занятие.

Он лежал тихо, не поднимая шума. Борланд прекрасно знал, что Доктор сам подойдет к нему, когда сочтет нужным. Знал он и то, что его друзья сейчас за дверью, беседуют с Доктором о нем. Почесывая кота за ухом, Борланд думал, что, вероятно, во всем мире никто сейчас не беспокоится за него так, как трое малознакомых людей, неизвестно зачем вызвавшихся ему помогать. Сталкер вспоминал все, что случилось с ним с момента аварии. Собирал воедино все части головоломки. Анубис, Геворг, Тигран, Ровер, Клинч.

И Литера.

Самой загадочной частью была Литера.

Загадочной и непостижимой.

Борланд не заметил, когда начался этот шум за противоположной стеной. Он отвлекся от мыслей только тогда, когда стоявшая в углу печка издала посторонние звуки, напоминающие уханье. По стене пробежали тонкие трещины, на пол стала оседать известковая пыль. Задвижка дымохода зашаталась и вылетела, упав на ковер. Кот дернулся в руках Борланда, настороженно подняв хвост. Немного попрыгала крышка духовки. Затем, придя к выводу, что таким образом из печки не выбраться, таинственный гость выбил обе круглые плиты, закрывавшие дровяной отсек сверху.

Полтергейст застыл перед Борландом. Апельсин вернулся к своему первозданному облику – электрически мерцающая сфера с множеством мелких шарообразных комочков, летающих вокруг него по разнообразным орбитам.

Кот прыгнул на сферу, пролетел насквозь и шлепнулся на ковер. Перекувыркнувшись, он деловито побрел в угол, где и принялся чесать ухо, словно ничего не произошло.

Борланд снова попытался подняться, глядя на подлетающего полтергейста, медленно расплывающегося в нечто, напоминающее гондолу дирижабля.

– Что ты хочешь? – спросил он, невольно отстраняясь на край стола. – Ты что задумал?

Апельсин подобрался к ногам сталкера и окутал их своей массой. Борланд почувствовал давление и от неожиданности снова упал на стол, сбросив вниз артефакт. Полтергейст обволакивал его с ног до головы, вытягиваясь в длину человеческого тела. Он уже мерцал не только искрами, но и небольшими молниями, его оранжевый оттенок менял яркость, вспыхивая и снова угасая.

Борланд почувствовал приступ паники, его сердце быстро забилось, еще сильнее напугав сталкера. Он попытался высвободиться, но части тела, оказавшиеся внутри полтергейста, уже не слушались его. Борланд почувствовал сильное тепло, его пульс участился, голова начала кружиться, и перед глазами поплыли концентрические круги.

– Перестань, – прокашлялся он. – Апельсин… перестань! Чего ты…

Он не договорил – полтергейст добрался до его живота, перехватив дыхание. Борланд инстинктивно попытался оттолкнуть его, и руки оказались поглощенными наступающим сгустком энергии. Скривившись, сталкер дернулся в последний раз перед тем, как оказался плотно сдавлен мерцающим коконом.

Борланд закрыл глаза и понял, что не может дышать. Апельсин прогревал его серией мощных источников тепла, облетающих тело по сложной траектории. Скоро на них откликнулось сердце, прогоняющее кровь синхронно с командами Апельсина и начавшее стучать, как молот. Кончики пальцев сталкера страшно зудели, волосы встали дыбом, а зубы невыносимо сводило от холода. Борланд провалился во тьму, быстро разогнанную мириадами белых звезд, рассыпавшихся на множество кружащих мотыльков. Капитан подогнал ему «Ламборджини-Ревентон», бросил ключи, поднял два больших пальца и ободряюще подмигнул. Со стороны пассажирского кресла вылезла Литера, которая изящно уселась на капот, разметав волосы по лобовому стеклу. И засмеялась. Звонко, громко, нежно и ласково. Кто-то похлопал его по плечу, Борланд обернулся и увидел, как Технарь показывает ему перевернутую флягу, из которой льется горячий шоколад. «Я не смогу научить тебя этому, – говорит инструктор, показывая на Литеру. – Эту битву ты должен выиграть с первого раза»… Черный вертолет подлетает со стороны, опускается, и из него выходит Сенатор. Он протягивает нож и говорит: «Всего один удар, мой друг. Ты поймешь, когда наступит время. Один удар», – и Сенатор сгорает в охватившем его адском пламени. «Меня не интересует Зона, – произносит сидящий в стороне Марк, стучащий себя по лбу. – Мне нужна только Полина». Все новые и новые люди появляются со всех сторон, но Борланд их уже не слышит – все перекрывает чистый смех Литеры…

Комната поплыла перед сталкером. Борланд свалился со стола и упал, после чего начал кашлять. За ним сполз темный плед, которым был покрыт стол. Кое-как поднявшись на ноги, Борланд подождал, пока дыхание восстановится.

Кот подозрительно смотрел на него из своего угла.

Борланд перевел дух, прислушиваясь к ощущениям. Что-то было не так.

Или, наоборот, все так.

Он мотнул головой, расправляя шею. Сжал руку, посмотрел на налитый кровью кулак. Развязал бинт.

Ладонь была чистая. Естественного телесного цвета, без единого пореза.

Борланд в смятении оглядел операционную. Обнаружил маленькую мойку в углу стола, в которой лежали осколки стекла и использованные иглы – явно разбившиеся пробирки. Подскочив к шкафчику, Борланд открыл его, перебрал различные медикаменты и нашел то, что ему было нужно – маленькое лезвие в герметичной упаковке.

Усевшись на стол, сталкер долго не мог собраться с духом. Затем он одним движением всадил кончик лезвия в безымянный палец левой руки. Глядя на окровавленный металл в свете лампы, Борланд ждал наступления момента ликования и безмятежности. Затем понял, чего ему не хватает для этого. Нужно, чтобы о его изменениях узнала Литера.

Он не удивился, что дверь распахнулась именно в этот момент. Сталкер медленно опустил лезвие на стол, глядя в изумленные глаза вошедшей девушки, казавшиеся от этого еще больше. Фармер и Уотсон стояли за ее спиной, храня напускную серьезность. Трясинный Доктор как-то поместился в проеме, удерживая дверь открытой.

Борланд показал им обе кисти рук.

– Я исцелился, – сказал он. – Апельсин вылечил меня. Полностью.

Литера подошла к нему, и он заключил ее в объятия.

– Чего только не увидишь в моем доме, – засмеялся Доктор. – Что за апельсин?

* * *

Полтергейст отыскался в духовке.

Фармер и Уотсон перебирали и чистили снаряжение и оружие в прихожей, готовясь к выходу в любой момент. Борланд сидел у кухонного стола, постукивая пальцами по скатерти и время от времени отвечая на вопросы Доктора, в деталях расписывающего пользу для развития медицины, которую мог бы оказать Борланд, согласись навсегда поселиться у Доктора и предоставить свое тело для опытов.