— Мужчина, вы куда? — спрашивает пожилой, совершенно бесполезный с профессиональной точки зрения, охранник.

И тут я понимаю, что знаю только про десятый класс. Ни буквы, ни имени классного руководителя. Это была незначительная информация, я её и не пробивал.

— К директору, — отвечаю охраннику. Если там и правда всё так серьёзно, по любому решать через него. — Вызвали к сыну.

— А, десятый «Б», что ли? Проходите по коридору, на второй этаж и прямо до конца. Там увидите вывеску. Инспектор ещё не приехал.

— Спасибо, — киваю мужчине и, огибая стайки школьников разного возраста, торопливо иду в указанном направлении.

Егор сидит на широком подоконнике. Подскакивает, увидев меня.

— Привет, бандит, — треплю его по волосам. — Ты всё правильно сделал, когда дал им мой номер.

Он только плечами пожимает и ведёт меня за собой к кабинету. Собирается постучать, но я сам открываю дверь и вхожу без стука.

— Вы почему вламываетесь? Егор, кто это? — интересуется женщина в строгом чёрном костюме.

У её стола сидит зарёванная девчонка и, вероятно, её родители, потому что мужик очень многообещающе смотрит на моего сына. Делаю шаг вперёд, закрывая Егора собой.

— Его отец, — тихо отвечаю за сына. — Объясните мне, что такого мог натворить пятнадцатилетний мальчишка, что вы додумались обратиться в ПНД без уведомления об этом родителей?

— Мы не обязаны…

Я слишком зол, чтобы слушать лишнюю информацию. Сложив руки на груди, очевидно доминирую в этом кабинете, и все затыкаются. Только мужик продолжает агрессировать, правда, тоже молча.

К нашей беседе присоединяется классный руководитель Егора. Её вопросы так же приходится отметать. Мелкая девчонка хнычет, опустив голову так низко, что ещё немного и ударится лбом об стол.

— У нас ЧП, — начинает директор.

— ЧП?! — подрывается отец девочки. — Да это уголовка! Этот сучонок изнасиловал мою несовершеннолетнюю дочь и теперь она беременна!

— Кхм… — оглядываюсь на Егора.

— Не трогал я её! — сын сжимает ладони в кулаки, принимая ответную агрессивную позу.

— А ребёнка ей надуло?! — бесится отец «пострадавшей».

— Откуда мне-то знать? — психует Егор.

Разворачиваюсь к нему. Касаюсь подбородка.

— В глаза мне посмотри, — игнорируя всех, прошу сына.

Сопит, как злой ёж. Глаза-пули стали почти чёрными, щёки раздуваются, челюсть ходуном.

— Я не трогал её. Честно, — тише говорит он. — Она бегала за мной, а потом…

— Я понял. Выйди, — прошу его, — подожди в коридоре. Взрослые тут сами решат.

Как раз инспектор приезжает. Пытается задержать моего парня в кабинете, но я выпроваживаю его, а вот девочку оставляю с нами.

— И ты сядь, — говорю её отцу.

— Да я…

— Сядь! — рявкаю, ударив кулаком по столу. — Ты всё ещё утверждаешь, что беременна от Егора? — интересуюсь у девочки.

Дети, вашу мать! Вам по пятнадцать. Вы долбанулись?!

— Да, — шмыгает носом маленькая лгунья.

— Ты знаешь, что уголовная ответственность наступает с четырнадцати лет? — кивает. — Уже неплохо. Знаешь, что существует ответственность за клевету? — молчит. — Сейчас мы с твоими родителями и инспектором поедем в клинику.

— Моя дочь никуда не поедет! — опять рычит её отец.

— Поедет, — заверяю его. — И сдаст тест ДНК, который вполне безопасно проводится на раннем сроке беременности при помощи анализа крови. Егор тоже сдаст анализы. И мы довольно быстро узнаем, кто виноват в случившемся. У тебя есть пять минут, чтобы сказать здесь при всех правду и извиниться. Через пять минут я перестаю быть добрым, и как только результаты теста окажутся у нас на руках, мы напишем заявление. Посадить тебя, конечно, не посадят в силу возраста. Но личное дело сильно подпортят, а родителям придётся заплатить очень большой штраф, а также выплатить моральную компенсацию. Время пошло, — завожу таймер и кладу телефон на стол перед «пострадавшей» четой.

Директор с классным руководителем с опаской смотрят в мою сторону. Асад бы не стал разбираться, как я понимаю. Егор бы выхватил по полной. Ещё и жизнь пацану бы поломали такими предъявами. А время всё бежит…

— Это не Егор, — тихо признаётся девчонка.

— Че-го? — отец требовательно и довольно грубо дёргает её за подбородок, поднимая выше заплаканное лицо. — Ты так говоришь, потому что он на тебя надавил!

— Нет, папа. Нет! Я его наказать хотела, — совсем по-детски смотрит на родителя.

— В смысле «наказать»? — охает её мать. — Детка, ты забеременела, чтобы наказать мальчика?

— Это случайно получилось. Прости, мам. А Егор… Я люблю его уже целый год, а он никогда меня не замечал. Я ему недавно призналась в социальной сети. Он посмеялся и отшил меня. Опять…

— Вот засранец, — усмехаюсь. — Ладно, раз такое дело, можешь перед ним не извиняться, но больше никогда не подставляй людей из-за простой обиды. У тебя завтра пройдёт, а ему клеймо на всю жизнь. Дальше сами разберётесь, надеюсь? — оглядываю педагогический состав.

— Разберёмся, — поджимает губы классный руководитель. — Вы ко мне потом зайдите, пожалуйста. Нам всё равно необходимо обсудить поведение вашего сына.

— Хорошо, заеду. До свидания.

Выхожу. Егор теннисным мячиком отлетает от двери. В глазах вместо гнева благодарность и восхищение. Пара капель успокоительного бальзама на моё сердце.

— Реабилитирован, — подмигиваю ему.

— Забери меня отсюда, — просит сын. Расстроенный ещё и бледный, перенервничал парень.

— А уроки?

— Я потом всё сделаю. Честно.

— Ладно, — вздыхаю. После такого стресса ему и правда лучше проветриться. — На базу ко мне поедешь? Я не смогу сегодня тебя потренировать, но там есть отличный дядька, который покажет тебе пару упражнений. Вернусь,