– Было, – неохотно согласился боец.

– Кто-то тебе мешал? Ты же знаешь, сколько тут стражи. Да вас бы на вертел насадили, будь на то воля самого Владыки.

– Никто не мешал, – Натахтал насупился и стал едва слышно пыхтеть.

– Второе и самое главное, – Алуфтий хитро прищурился в предвкушении. – Наш город всегда жил за счет слуг. Почему тебя это не смущало?

Воитель беспомощно выпучил глаза и стал соображать, как бы ответить на вопрос, который так легко загнал его в тупик.

– Ну, вообще-то смущало, – промямлил Натахтал. Глаза его разгорались все больше, а вены вздувались, будто их накачали, как воздушные шары. – Злободун кровавый узурпатор!

– Мы это уже слышали, – манерно рассмеялся Алуфтий и посмотрел на публику. Астролябия заинтересованно глядела на Натахтала. Клофелина тоже. Маленькие слуги сохраняли нейтралитет. Только близнецы периодически щипали друг друга, а Латис приходилось за них краснеть. Серетун же развалился на стуле, состроив недовольную гримасу. – Кстати говоря, друг мой. Сколько лет мы знакомы, а я ни разу не слышал, чтобы ты возмущался наличию слуг в этом доме. Тебя вполне устраивало, когда на подносе приносили лакомства, когда раскуривали специальный кальян для повышения… Впрочем, обойдемся без подробностей. Что же ты молчал, а теперь приходишь с претензиями? Нравственным ориентиром стал, или как?

– Протестую! – выпалил чародей. – Участник баттла не может устраивать дебаты со зрителями.

– Участник и правда не может, – согласилась Клофелина. – Но хозяин дома может.

– Не понял, – удивился Серетун, и Латис тут же показала ему рамку с правилами, которую так и не выпустила из рук. К написанному мелким шрифтом уточнению об откровениях стояло еще более незаметное: “Хозяину дома можно все. Смиритесь”. – И чего я только не пошел на юридический.

Ливень разбушевался, оставляя грязные потеки на неухоженных домах Крепководска. Тонкие крыши гнулись от сильного напора. Улицы заливало все больше.

Стражники наконец выстроились и заняли удобную позицию. Строгие ряды походили на шахматы с фиолетовыми клетками вместо белых. Если бы жители знали, что этот цвет символизирует отношение элиты к простому люду, а черный – разновидность работы, которой этот люд и должен был заниматься, развернулись бы и покинули город на соплях. Но их убедили, что так и должно быть.

Потребности, если их не удовлетворять, – источник страданий. Только зачем отказываться от них совсем, если можно упростить людей, сделать одноклеточными? Глупый народ – счастливый народ. Развесим по всему городу флаги, оставим только правильные книги и заставим пищать от восторга, если хозяева довольны.

Прям, как буддизм, только извращенный. Если первое – скорее, философское учение для тех, кто хочет обрести покой, то второе – плацебо, под видом которого вливают яд. Каждый крепководец – как Нео, подключенный шлангами к Матрице (дались мне эти шланги…) Пока они пребывают в виртуальном мире, служа всего лишь батарейками, жизнь проходит мимо.

– Ну ты и загнул, – покачал головой Майк.

Судно окружала непроглядная ночь. Тучи заволокли все небо, скрыв даже самые маленькие звезды, а луна вообще потерялась в глубинах космоса. Юный мьянмарец стоял, оперевшись на штурманское кресло, и смотрел мои наброски в телефоне. Больше не к кому было обратиться по философским вопросам, и приходилось переводить фрагменты книги на английский, чтобы кадет мог понять, о чем речь.

Идея захватила кадета. Я даже порывался сделать Майку полный перевод, но парень мужественно отговорил меня, сказав, что мне и так много писать, а двойная работа заберет все силы.

– Не оставил камня на камне от буддизма? – спросил я с усмешкой.

– Почему же, – кадет вернул мне телефон и снова прильнул к спинке кресла. – Просто из моей культуры ты сотворил монстра.

– На это я и рассчитывал.

– Откуда оно в тебе берется? Мы только недавно по палубе ходили и рукава мотали, а тут в телефоне целый мир.

– Не знаю, – честно ответил я. – Да ничего особенного ведь. Обычное стереотипное фэнтези, которых по миру и так много. Я вообще не о том хотел писать.

– Хорошо, – перебил меня Майк. – Маленький тест.

– Интригуешь прям. Давай, – согласился я.

– Ты говорил, что мир у тебя плоский и персонажи получаются не очень.

– Ну, – замялся я на секунду. – Было дело. Так и есть.

– Сейчас я задам один вопрос, а ты ответь на него сходу, не думая.

– Постараюсь, – смущенно буркнул я. Ну где это видано, чтобы кадет учил офицера. Еще в соавторы напросится. Ишь, губу раскатал.

– Ты упоминал какую-то медсестру, с которой у главного героя любовная линия. Кто ее родители?