Шрифт:
Закладка:
– Умелец хренов!.. – запыхтел боярин. – Скажи лучше, почему кольчугу, лапоть, не вздел?..
Волкодав сказал:
– Не подумал.
Когда он вышел наружу, кутая полуголое тело в заимствованный у боярина плащ, ему помстились с другой стороны палатки какие-то невнятные звуки. Волкодав нашёл глазами кнесинку, удостоверился, что она под надёжным присмотром, и пошёл проверить, в чём дело.
Он не особенно удивился, найдя за палаткой халисунца. Толстый Иллад горько плакал, укрывшись от людских глаз под свесом шатра. Венн подошёл бесшумно, и лекарь его не заметил. Некоторое время Волкодав стоял неподвижно, хмуро глядя на халисунца. А ведь добрый лекарь, наверное. Очень добрый. Тоже небось книги читал и про Зелхата Мельсинского слышал. Поди, семьдесят семь болезней по глазам узнаёт и ещё тридцать три – по ладони. За что его так? Какие-то покушения, убийства… телохранители хуже всяких убийц… Тут не то что с испугу скляночки перепутаешь – самого себя забудешь как звали. Что ж его теперь казнить за оплошность?
Волкодав опустился рядом на корточки и тронул лекаря за колено. Иллад увидел его и заслонился руками. Венн раздвинул полы плаща:
– Посмотри, всё ли он правильно сделал.
Иллад торопливо высморкался и стал смотреть.
– Я сжёг тебе рану, телохранитель… рубец будет…
Волкодав пожал плечами. Одним больше.
– Ты вот что, – сказал он халисунцу. – Кто-то хочет погубить госпожу. Сегодня нож бросили, завтра не вздумали бы отравить…
– Ножи!.. – всплеснул руками Иллад. – А вдруг они тоже отравлены?
– Был бы на них яд, – сказал Волкодав, – я бы здесь не сидел.
Больше всего питомцы Смерти любили мгновенное зелье, которому было достаточно попасть хотя бы на кожу. Человек умирал прежде, чем лекарь успевал поднести противоядие. Надёжное оружие против правителей, чем-то не угодивших Моране.
Иллад подхватился с земли и убежал, забыв отряхнуться от пыли. Волкодав подумал о том, что у каждого убийцы водились свои привычки. Этот, может быть, славился как непревзойдённый мастер ножей. И вовсе никогда не связывался с ядом. Эвриха он, во всяком случае, пырнул удивительно ловко. И чистым ножом. Но мало ли что. Да и яды бывают разные. А вдруг кровь уже разносит по телу тайную смерть?.. Глубоко в животе возник тяжёлый ледяной ком. Что ж, если Иллад найдёт отраву и распознает её, будет ещё можно надеяться…
Волкодав поправил наплечный ремень, подошёл к кнесинке и молча встал у неё за спиной.
На обратном пути в кром Волкодав ехал по-прежнему справа от госпожи, держась чуть позади. Никто уже не оспаривал у него этого места.
Город успел прослышать о покушении. Народ покинул дома и ремесленные мастерские, чтобы толпами встать вдоль улиц. Каждый хотел убедиться собственными глазами, что любимая государыня жива и здорова.
Кони выступали медленным шагом, кнесинка Елень махала горожанам рукой. Волкодав знал, как чувствует себя человек, которого только что пытались убить. Наверняка девчонке за каждым углом мерещился новый метатель ножей и хотелось только одного – поскорее добраться домой, забиться под одеяло и три дня носа наружу не казать. Может, именно так она и поступит. Оставалось только удивляться выдержке юной правительницы, которая одолевала страх, позволяя народу на себя насмотреться…
По дороге случилась только одна неожиданность. Когда проезжали близ мастерской Вароха, Волкодав, озирая толпу, вдруг увидел своё «семейство», выбегавшее из переулка. Все были здесь: и Тилорн, и Эврих, и Ниилит, и Зуйко. Даже старый мастер ковылял во всю прыть, сноровисто работая костылём. Лица у них были полоумные: ни дать ни взять потеряли самого близкого человека. Волкодав видел, как они заметили его… и остановились, точно налетев на невидимую препону. Потом Ниилит бросилась на шею Тилорну и, кажется, разрыдалась, а Эврих ухватил дедова внучка и с неожиданной силой подкинул его чуть не выше заборов. Волкодав хотел помахать им рукой, но передумал и только кивнул. Вечером, вернувшись домой, он узнал, как в мастерскую Вароха прибежали соседи-сольвенны. Они принесли весть о покушении и собрались защищать дом от разграбления, ибо уже распространился слух о неминуемом изгнании сегванов. Потом ко взрослым добавилась ребятня – уличанские приятели Зуйко, – и слухи начали разрастаться подобно снежному кому. Люди передавали, что на торговой площади состоялась целая битва, а телохранитель-венн закрыл собой кнесинку и, конечно, погиб. Предсмертные слова, которые он якобы при этом произнёс, уже гуляли по городу в нескольких вариантах. Кое-кто утверждал, будто, испуская дух, он то ли говорил Елень Глуздовне о любви, то ли сознавался в страшных грехах. Другие божились, будто он завещал оставить своё тело у Туманной Скалы. Третьи намекали на какие-то пророчества чуть не о конце света, сделанные умирающим…
Волкодав приехал на добром коне и в новенькой рубашке, которую, гордясь оказанной честью, подарил ему один из купцов на торгу. По пятам за ним бежала стайка мальчишек. Иные спрашивали, не видел ли он венна, погибшего за кнесинку. Они, наверное, нечасто видели у себя в городе веннов. А потому и не распознали его кос, заплетённых, как полагалось убийце.
Волкодав совсем не собирался рассказывать дома про свои раны, да и раны, по его мнению, не стоили особого разговора. Не тут-то было. Тилорн с Ниилит немедленно обо всём догадались и, когда разошлись по домам успокоенные соседи, затеяли лечить его волшебством. Волкодава это не слишком обрадовало, но пришлось уступить.
– Лекарь искал на ножах яд… – на всякий случай сказал он Тилорну.
Ладонь учёного мгновенно оказалась у его груди. Тилорн помедлил, сосредоточенно хмуря брови и словно к чему-то прислушиваясь. И уверенно ответил:
– Никакого яда нет.
Потом за него взялась Ниилит и принялась водить руками, поднося к швам кончики пальцев. Тилорн внимательно следил за её действиями, что-то подсказывал, но большей частью одобрительно кивал головой. Волкодаву казалось, будто под повязкой копошились крохотные горячие искры.
– Теперь я не смогу всё время быть дома, – сказал он Эвриху, который сидел здесь же и заинтересованно наблюдал. – Надо тебе научиться защищаться как следует. Мало ли…
– Ну, я тоже могу за себя постоять, – сказал вдруг Тилорн.
Оно и видать, подумал Волкодав. А вслух потребовал:
– Покажи.
– Эврих, встань, пожалуйста, у двери… – начал было мудрец.
Волкодав решительно поднял руку:
– На мне.
– Ты же ранен!
– Ничего.
– Тогда, – сказал ему Тилорн, – попробуй подойти ко мне от двери.
Волкодав встал у двери.
