лезли в тоннель, послужат три рывка верёвки. Потянулось томительное ожидание. Наконец, когда Ивашка уже места не находил и хотел броситься в эту проклятую дыру спасать товарища, верёвка отчётливо дёрнулась три раза.

— Фу, слава Херне, — облегчённо вздохнул шкипер и все вслед за ним, — ну, по одному пошли, — и первым полез в чёрную дыру.

Ход был на самом деле, словно прожжён в земле и камне, стенки гладкие и будто оплавленные. Ползти по ходу было не удобно, спина упиралась в потолок, а руки и ноги соскальзывали с покатой стены и мешались друг другу. Наконец Ивашка не выдержал, лёг на пол и пополз по-пластунски. Так и то быстрее получалось. Костюм из змеиной кожи защищал его от ранения локтей и колен, и Ивашка с жалостью подумал о тех, у кого такого костюма нет. Труднее всех, наверное, достанется Колотушке, с его-то размерами ползти в этом тоннеле не так-то просто. Вскоре двигаться стало немного легче, ход стал расширяться и уходить вниз, но не круто. Так, еле заметно. Ивашка снова встал на колени и пополз (или, как там — пошкондыбал) уже веселее. Ещё через несколько метров уже можно было и в рост встать, настолько он расширился. Самое удивительное в этом тоннеле было то, что свет здесь не требовался. Стены сами испускали призрачное сияние. Нельзя сказать, что было светло как днём, но видно было неплохо, даже следы от колен Канатика на пыльном полу. Ивашка на эти следы засмотрелся и чуть не упал. Тоннель кончился и перед гномом открылся огромный грот. Он был таким большим, что не ясно даже, было природное это образование или над его созданием кто-то потрудился. В этот «банкетный зал» вели три широкие вырубленные в скале ступени. Ивашка спустился по ним и наткнулся на стоящего у входа Канатика.

— Тут дворец целый построить можно, — шепотом сообщил шкиперу скалолаз.

— А почему шёпотом? — спросил Ивашка и тут же понял «почему». У самого духа не хватило сказать это во весь голос, тоже прошептал.

Зал, или грот, был таким большим, что не было видно ни стен, ни потолка, и создавалось впечатление, что стоишь на открытом пространстве, где-нибудь в степи в сумерках. Сам воздух пещеры испускал слабое свечение, которое лишь чуть-чуть разгоняло тьму. Стали по одному подходить гномы и эльфы. И что удивительно, все спускались в грот с одним и тем же восклицанием: «Вот это да!». Последним подошёл Золт Вейрин.

— Все, вроде, в сборе? — опять шепотом, так и не смог себя побороть, спросил Ивашка. — Куда идём?

— Попробуй настроиться на внутреннее зрение, посоветовал Золт.

— И, правда, — шкипер закрыл глаза и сосредоточился на созерцании энергий.

Его аж передёрнуло. Всю пещеру заполнял океан жёлтого света — энергия смерти, и свет этот лился откуда-то с центра зала.

— Ну, что? — подступился к нему Толстун, как только Ивашка открыл глаза.

— Что, что. Нужно идти в центр этой пещеры, там что-то есть. Но это «что-то» отдаёт столько энергии смерти, что и идти-то страшно, — Ивашку снова передёрнуло только при воспоминании об этом море жёлтого света.

— Раз сюда пришли, не поворачивать же назад, — решил за всех Золт Вейрин, и первым двинулся к центру пещеры.

Следом решительно шагнул Толстун, за ним Ивашка, потом и остальные гномы. Немного отстав от них, но всё-таки в пределах видимости, шли и оба эльфийских магистра магии. А пещера и на самом деле была велика. Ивашка даже стал волноваться, не промахнулись ли они. Идут, идут и ничего. Тот же рассеянный свет вокруг, и всё. Вход в грот тоже уже исчез из виду, и от этого стало ещё тоскливее. Словно оборвалась последняя нить, связывающая их с миром.

— Стойте, — наконец не выдержал шкипер. Все замерли, будто только и ждали этой команды.

— Посмотрю, не сбились ли мы с пути, — объяснил громким шёпотом Ивашка.

Он закрыл глаза и снова сконцентрировался на внутреннем зрении. По глазам прямо полыхнуло жёлтым пламенем. Хотелось зажмуриться, но ведь глаза и так были закрыты. Нужно было наоборот открыть их, что шкипер и проделал.

— Ух! Идём правильно, — «успокоил» он спутников, — наверное, немного осталось, — и зашагал вперёд.

Осталось и в самом деле не много. Не прошли и десятка шагов, как наткнулись на лестницу. Здесь, в самом центре пещеры, было немного темнее, и поэтому в эту лестницу, а точнее пирамиду, почти уперлись, прежде чем заметили. Широкие крутые ступени были сотканы будто бы из мрака. Остановились в нерешительности. Постояли молча, да и о чём было говорить.

— Пошли, что ли? — первым не выдержал Ивашка, и ступил на лестницу.

Ничего не произошло. За ним последовали остальные. Ступенек было штук тридцать, по мере подъёма становилось всё темнее и темнее. Вот добрались и до последней. Впереди была ровная площадка, и на ней царил полный мрак. Поднялись и стояли, тесно прижавшись, друг к другу, не зная, что и делать.

— Ивашка, может, посмотришь? — прошептал Толстун ему прямо в ухо.

— Что тут смотреть, нужно идти вперёд. От этого стояния толку мало, — голос у Ивашки сорвался и вместо ответного шёпота он произнёс это довольно громко.

— Можно факел соорудить, — предложил капитан Линь.

— Подожди, — остановил его Ивашка, — я всё-таки загляну вперёд, — но даже и не пытался этого сделать, а вместо этого обратился к внутреннему голосу, к Астадамусу. — Эй, квартирант! Что дальше делать?

Ответа не было.

— Астадамус, — снова позвал Ивашка, — мы пришли. Что нам дальше делать? Где пластинка? Слышишь?

— Не вопи как недорезанный поросёнок, — сразу отозвался маг, — я думаю, что предпринять. Пока всё шло удачно, а вот что будет дальше? Давай так. Впереди должна быть гробница, а в ней, скорее всего, лежит пластинка. И может быть, когда ты попытаешься взять её, то освободишь Ураниуса. Нужно будет, прежде чем брать пластинку нарисовать круги на полу и встать в эти круги. Тогда, даже если этот злобный бог и проснётся (или освободится), то преодолеть магические круги не сможет. Да. Ещё. Если Ураниус проснётся и начнёт бушевать, то, как бы отключись, я уж сам попробую с ним совладать. Давай. Удачи тебе, гном, — и квартирант умолк, оставив Ивашку одного в этом ужасном мраке.

— Зажигай факелы, Толстун, — выждав немного, скомандовал капитан.

Боцман давно видно всё приготовил, потому что не успел Ивашка ещё произнести эту команду, а Толстун уже принялся высекать огонь. Посыпались искры, и запахло палёным железом. Почти сразу задымилась тряпка и вскоре уже неровное, колеблющееся пламя выхватило из мрака фигурки гномов и эльфов, сгрудившихся на краю лестницы.

— Пойдёмте вперёд